— Полиция приедет через час-два, — сказал женщинам Тимоти. — Милли, вы пробудете здесь весь день, не так ли? Позвоните стекольщику. Как только полиция осмотрит комнату, снимет отпечатки пальцев и все прочее, следует вставить новое стекло в фонарь на крыше. Но вы на всякий случай спросите разрешения у полиции, хорошо?
Тимоти озабоченно посмотрел на часы
— Нам пора, иначе опоздаем.
Эвелин предложила деду вызвать такси, поскольку самому садиться за руль в такую погоду нежелательно. Однако дед буркнул, что сегодня он достаточно долго катался на такси, и с него довольно.
По дороге к гаражу Тимоти заметил:
— Как хорошо, что Тэлворт был с тобой, когда в наш дом залез грабитель!
У Эвелин по спине пробежал холодок. Ну вот, начинается: вопросы, догадки… Она пожала плечами, стараясь выглядеть абсолютно спокойной.
— Действительно, мне повезло. Будь я одна, перепугалась бы до смерти.
— Не понимаю, почему ты не позвонила Валери… Тем более после того, как кто-то пытался залезть в дом. Не следовало оставаться одной ночью.
— Я была не одна, — как можно беспечнее сказала Эвелин, старательно избегая смотреть деду в глаза. — Мистер Тэлворт оставался со мной до утра.
Тимоти потерял равновесие и чуть не упал. Остановившись, чтобы перевести дух, Тимоти не удержался и тихо выругался.
— Что ты такое говоришь? Остался на ночь? — Дед не верил своим ушам.
— Он спал в комнате для гостей, — прошептала внучка.
Тимоти смотрел на нее негодующе.
— Нужно было сказать об этом, когда я звонил.
— Не хотелось тебя волновать по пустякам.
— Это не пустяк! Девушка из приличной семьи не может оставаться ночью наедине с мужчиной, пойми это! Ну хорошо, ты не хотела меня волновать, но почему не стала звонить Валери?
— У нас в последнее время испортились отношения.
В молчании они сели в машину, дед, хмурясь, ждал, когда прогреется мотор.
— Мне казалось, что вы с Валери друзья.
— Мне тоже так казалось, но… После Рождества я поняла, что она мне завидует и ревнует. Когда ты подарил мне бабушкин браслет и серьги, она уже не могла сдерживаться. Ей так хотелось получить фамильные драгоценности, а когда Валери поняла, что они ушли у нее из-под носа навсегда, начала говорить разные гадости…
Машина медленно пробиралась по улицам. Дорогу посыпали песком, и кое-где снега уже не осталось благодаря интенсивному движению. Тимоти напряженно смотрел вперед, но думал о словах внучки.
— Я предупреждал, какая Валери на самом деле, — тяжело вздохнув, наконец заметил он. — Жаль, моя дорогая, что ты в ней разочаровалась. Но все равно, следовало позвать ее. Доброе имя важнее неприязни.
Тимоти остановился, увидев красный сигнал светофора, и начал барабанить пальцами по рулю. Потом не выдержал:
— Спаси нас Господь! Эвелин, ты понимаешь, что могут болтать об этом люди, если хоть одна живая душа…
Девушка порозовела.
— На дворе семидесятый год двадцатого века, дедушка! Викторианские обычаи и привычки канули в Лету. Кому какое дело?!
Тимоти с раздражением, в котором, однако, сквозило сожаление, посмотрел на представительницу нового поколения.
— Если хоть что-то просочится в прессу, эти писаки сделают из мухи слона. Тэлворт слишком заметная фигура, и до сих пор ему удавалось избегать скандалов. Журналистам только подай жареный факт! Если кто-то добивается успеха, то автоматически становится добычей акул с Флит-стрит. О, они получат огромное удовольствие, разбирая очередную жертву по косточкам. Вряд ли кто упустит случай покрыть самого Тэлворта грязью и напечатать что-либо скандальное на первых полосах. Газеты хорошо продаются, если там есть варево из секса и денег.
Эвелин расстроилась. Жаль видеть деда в подобном состоянии, но она не могла его успокоить, поскольку не смела уверять, что ничего не произошло, а лгать — выше ее сил. Надо еще сказать про приглашение Марка.
— Тэлворт сказал, чтo заедет за нами в семь и повезет куда-нибудь ужинать.
Тимоти нахмурился. — Ужинать? Почему вдруг? — Он… он сказал, что хочет поговорить с тобой. Наконец зажегся зеленый свет, и они поехали дальше. Дед продолжал допытываться:
— О чем поговорить? О делах? Вряд ли, мог бы позвонить на работу. Наверное, захочет еще раз заверить, что пребывание с ним наедине тебе ничем не грозило. Ну, это я и сам знаю, потому что уверен в тебе и убежден, что ничего не произошло. Но если эта история выплывет наружу, то пресса сочинит самое невероятное. Это их стиль, и Тэлворт отлично понимает риск сплетен. На него мне, в общем-то, наплевать — но вот ты… Если пресса что-то пронюхает, твоя репутация будет подмочена.
Эвелин обрадовалась, что они наконец-то добрались до офиса. К деду кто-то подошел, а девушка поспешила на рабочее место.
Секретарь огорошила ее неприятным известием:
— Мистер Адамс только что звонил и сказал, что заболел. Видимо, его не будет до понедельника.
— О, бедный Энтони! Что у него на сегодня запланировано? Мистер Макферсон уже приехал, и если есть что-то срочное, обратитесь к нему.
— Хорошо, мисс Фокстер, — сказала Маргарет, сверившись с ежедневником шефа.
Эвелин прошла в свой кабинет-там хватало места только для стола, кресла и небольшого шкафчика с картотекой. Высокие окна выходили на улицу, и сквозь них просачивался серый зимний свет.
В дверях показался Тимоти.
— Мне только что сказали о болезни Адамса. Надеюсь, мы не подхватим инфекцию, говорят, в городе гуляет грипп. Если понадоблюсь, я в кабинете Энтони — на время болезни управляющего буду исполнять его обязанности.
У деда поднялось настроение, он вновь почувствовал себя незаменимым. Тимоти весело улыбнулся внучке и исчез.
Казалось, день никогда не кончится. Эвелин тщетно пыталась сосредоточиться на работе, но в мыслях царил Тэлворт. Прошла целая вечность, прежде чем она очутилась наконец в машине.
— Когда заедет Тэлворт? — поинтересовался дед, паркуя машину.
— В семь.
— Ну-ну.
На кухонном столе лежала записка, в которой Милли сообщала, что приезжала полиция и разрешила починить фонарь на крыше и что мастер уже все сделал.
— Слава Богу! — заметил Тимоти.
— Пойду переоденусь. — Эвелин поспешила наверх. Быстро приняв душ, она надела то самое платье, которое так нравилось Марку.
Туалет близился к завершению, когда раздался звонок в дверь. Потом девушка услышала голоса: холодно-вежливый-деда и низкий, уверенный — Тэлворта.
— Входите, сэр.
— Боюсь, что наслежу.
— Неважно, входите быстрее, очень сильный ветер. К вечеру снова похолодало, не так ли? Наверное, все дороги покрылись ледяной коркой. Эвелин наверху, сейчас спустится. Не желаете пока выпить?
Мужчины прошли в гостиную. Эвелин тихонько спустилась в холл и прислушалась к разговору. Гость говорил спокойно и тихо, разобрать слова невозможно.
Внезапно раздался вопль деда:
— Вы совершили идиотский поступок, Тэлворт! Она невинна, как новорожденный младенец, и не понимает, как все это может выглядеть со стороны! Но вы-то не вчера родились! Должны были. настоять, чтобы она позвонила Валери!
— Мистер Макферсон, именно так я бы и поступил, но вчера сделал вашей внучке предложение выйти за меня замуж.
Воцарилась мертвая тишина.
— Бог мой, — наконец промолвил Тимоти.
— Понимаю, что вы, может, не слишком этому рады, но…
— Рад? Да вы никак забыли, что она раза в два моложе?!
— Отнюдь, но если мы любим друг друга…
— У девочки еще не было возможности узнать, что такое любовь! Только-только закончила колледж, и у нее никогда не было постоянного друга, если не считать Дерека Мейвора. Да и с ним она выходила в свет лишь несколько раз.
— Этот молокосос для нее ничего не значит! — резко возразил Тэлворт.
— Он очарован ею, и если бы не вмешались вы, кто знает, чем бы завершились их отношения! Эвелин слишком молода, мистер!
— Она — женщина, и знает, что хочет! Голос Тимоти стал хриплым от ярости и отвращения.
