И потом ей стало страшно. Страх настиг и поглотил ее до того, как она поняла, что происходит.
Ее пальцы вцепились в карандаш.
«Спокойно. Расслабься. Тебе нечего бояться...»
Но ей было страшно, в ее животе была ужасная слабость, и она чувствовала, будто задыхается.
«Просто позволь образам прийти».
Но что, если там были ужасные вещи? Пугающие в темноте, только и ждущие того, чтобы попасть к ней в голову?
Ее рука судорожно дернулась и зачесалась.
Джойс сказала позволить карандашу двигаться, как он хочет, но Кейтлин не знала, хочет ли она, чтобы он двигался.
Не важно. Она должна рисовать. Карандаш задвигался.
«О Боже, я понятия не имею, что там появится», — подумала она.
Никакого понятия, за исключением того, что, что бы там ни появилось, оно будет пугающим. Бесформенная темнота скрутила разум Кейтлин, пока она пыталась нарисовать, то, что чертил карандаш.
«Я должна увидеть это».
Напряжение в мышцах стало невыносимым. Левой рукой Кейтлин сняла очки и наушники.
Ее правая рука все еще двигалась, как отдельная рука из научно-фантастических фильмов, с собственным разумом, Кейтлин даже не догадывалась, куда та двинется в следующий момент. Казалось, что рука не была частью ее самой, и это было ужасно.
А рисунок… рисунок был еще более страшным. Гротескным.
Линии были слегка неровными, но картинка была вполне узнаваема. Это было ее собственное лицо. Ее лицо с третьим глазом на лбу.
У глаза были темные ресницы. И он выглядел как насекомое. Он был широким, пристально смотрящим и невероятно отталкивающим. Рука Кейтлин поднялась ко лбу, как будто убедиться, что там ничего нет.
Только кожа на лбу сморщилась от беспокойства. Она с силой потерла ее.
Это уж слишком для дистанционного наблюдения. Она готова была поспорить, что Фон не сосредотачивалась на картинке вроде этой. Кейтлин уже было хотела встать и рассказать Джойс о том, что она испортила эксперимент, когда начался крик. Он был очень громкий, несмотря на то, что, казалось, он шел издалека. Он напоминал плачь ребенка, неистовые отчаянные завывания брошенного младенца, но голос был гораздо более низким.
Кейт уронила планшет и вскочила с кресла. Она выбежала из-за ширмы. Джойс открывала дверь в заднюю лабораторию. Все пристально смотрели, вероятно, напуганные.
Кейт подбежала к Джойс в тот момент, когда крик прекратился.
— Успокойся. Просто успокойся, — говорила Марисоль, стоящая перед парнем с голубым ирокезом, который съежился у стены. Его глаза были дикими, рот распахнут и влажен от слюны. Казалось, что он плачет.
— Как долго? — спросила Джойс Марисоль, подходя к молодому человек и вытягивая руки, будто показывая, что не причинит ему вреда.
Марисоль повернулась.
— Около сорока пяти секунд.
— О Боже, — вымолвила Джойс.
— Что случилось? — выпалила Кейтлин. Она больше не могла выносить вид плачущего студента. — Что здесь происходит? Что с ним?
— Кейтлин, пожалуйста, — произнесла Джойс изможденным голосом.
Кейт осмотрела комнату и заметила, как открывается дверь стального отсека. С презрительной усмешкой на высокомерном красивом лице оттуда вышел Габриэль.
— Я вас предупреждал, — холодно сказал он, обращаясь к Джойс.
— У этого добровольца сверхспособности, — произнесла Джойс слабым голосом.
— Очевидно, не достаточно «сверх»,— ответил Габриэль.
— Тебе вообще все равно, да? — раздался голос из-за спины Кейтлин. Девушка почувствовала, что вздрогнула. Она не слышала, как подошел Роб.
— Роб, — начала Джойс, но затем парень с ирокезом сделал движение, похожее на попытку сбежать, Джойс умолкла, полностью занявшись его усмирением.
— Я сказал, тебе действительно все равно? — повторил Роб, приближаясь к Габриэлю. Кейтлин он казался золотым ангелом-мстителем. Но она беспокоилась о нем. В контраст свету Роба Габриэль выглядел как опасный сумрак. Начнем с того, что Габриэль был в тюрьме, если дойдет до драки, Кейтлин могла поспорить, он будет драться нечестно. К тому же, он явно что-то сделал с этим добровольцем. Он мог бы сделать то же и с Робом.
— Не я устроил этот эксперимент, — проговорил Габриэль пугающим голосом.
— Но ты и не остановил его,— огрызнулся Роб.
— Я их предупреждал.
— Ты просто мог бы отказаться.
— Зачем? Я говорил им, что может произойти. А теперь это их проблема.
— Ну, теперь это еще и моя проблема.
Они сердито уставились друг на друга. Воздух был душным и наэлектризованным, полным напряжения.
Кейтлин больше не могла этого терпеть.
— Вы, оба, прекратите это! — взорвалась она, настигая их тремя большими шагами. — Крики тут ничем не помогут.
Они продолжили злобно смотреть друг на друга.
— Роб, — сказала Кейтлин. Ее сердце колотилось сильнее обычного. Он выглядел таким красивым, кипя от ярости. Но она чувствовала, что он был в опасности.
Удивительно, но ей ответил не Роб. Габриэль оторвал свой темный холодный взгляд от противника и посмотрел на Кейтлин. Он одарил ее одной из своих тревожных улыбок.
— Не беспокойся, — сказал он. — Я не собираюсь его убивать, пока что. Это нарушило бы договор о моем условном освобождении.
Кейтлин чувствовала холод, пока его серые глаза осматривали ее сверху донизу. Она снова повернулась к Робу.
— Прошу тебя.
— Хорошо, — ответил он, медленно вдохнув, и она почувствовала, как напряжение покидает его. Он отступил.
Казалось, все почувствовали изменение в атмосфере и расслабились. Кейтлин почти забыла о добровольце за последние несколько минут, но сейчас она увидела, что Джойс и Марисоль уговорили его сесть в кресло.
Он сидел, опустив голову между колен.
— О, парень, что же ты со мной сделал? — бормотал он.
— Что ты с ним сделал? — обратился Роб к Габриэлю. Кейтлин тоже хотела знать. Безумно хотела, но она боялась еще одной вспышки гнева.
Вместо этого Габриэль, выглядящий мрачно, даже почти ожесточенно, произнес:
— Может, когда-нибудь, ты и узнаешь.
Это прозвучало как угроза.
В этот момент Кейтлин услышала нерешительный голос Льюиса, звучащий из передней лаборатории.
— Эм... Джойс, мистер Зитс здесь.
— О Господи, — сказала Джойс, выпрямляясь.
Кейтлин не винила ее. Эксперименты были прерваны, все собрались в одном месте, один доброволец фактически сполз на землю. Это как посещение школьного директора, когда класс в полном беспорядке.
На мистере Зитсе снова было черное пальто, а его псы следовали за ним.
— Проблемы? — спросил он Джойс, которая быстро приглаживала свои светлые волосы.
— Только одна, незначительная. У Габриэля были некоторые трудности.
— Похоже, что у этого молодого человека тоже трудности, — сухо сказал мистер Зитс. Он подошел к пареньку с ирокезом, посмотрел на него, а потом на Джойс.
— Я собиралась вызвать скорую, — сказала она. — Марисоль, не могла...
— Нет нужды, — перебил мистер Зитс. — Я возьму его к себе в машину.
Он повернулся посмотреть на Габриэля, Роба и Кейт, которые стояли у стального отсека.
— А вы, молодые люди, можете взять перерыв, — сказал он.
— Да, идите. Тестирования на сегодня окончены, — сказала по-прежнему обеспокоенная Джойс. — Марисоль, не могла бы ты довезти Фон до дома? И... убедись, что она ничем не расстроена.
Марисоль направилась к передней лаборатории все с тем же угрюмым выражением лица. Габриэль тоже пошел, его шаги были плавными и широкими, как у волка. Роб с сомнением смотрел на Сида.
— Возможно, я могу помочь?
— Нет, спасибо, Роб. Если вы хотите ланч, то в холодильнике есть холодная нарезка, — сказала Джойс таким образом, что Робу ничего не оставалось, как уйти.
Кейтлин последовала за ним, но остановилась в дверном проеме, делая вид, что хочет тихо закрыть дверь. Это было простое любопытство, ей было интересно, будет ли мистер Зитс кричать на Джойс.
Вместо этого он спросил:
— Как долго?
