Револьвер выстрелил. Я не обернулась — не было времени. Он либо попал в Ларри, либо нет. Если нет, то я должна отобрать оружие. Руки Стирлинга лежали на земле, я держала их, но у меня не было рычага. Он оторвал руки от земли, и я не могла его удержать. Упираясь ногой в землю, я удерживала его руки над головой, но в начинающейся борьбе он был на шестьдесят фунтов тяжелее.
— Брось пистолет! — прозвучал за мной голос Ларри. Я не могла оглянуться, не могла отвлечься от револьвера. Мы оба не обратили внимания.
— Стреляю, — предупредил Ларри.
Это привлекло внимание Стирлинга. Он покосился на Ларри и на миг замер в нерешительности. Не отпуская его рук, я рухнула сверху и ударила его коленом в пах, стараясь пробить до земли. Он испустил придушенный крик, его руки свело судорогой.
Я передвинулась, коснулась пистолета. Хватка стала крепче — он не отпускал оружие.
Я навалилась на его руки, прижала их бедром и резко дернула на излом, используя бедро как рычаг. Его рука треснула в локте, кисть бессильно повисла, револьвер свалился мне в руку.
Я сползла с него, держа револьвер.
Ларри стоял над нами, направив пистолет в голову Стирлингу. Тому, казалось, было все равно. Он катался по земле, стараясь схватиться сразу за оба больных места.
— У меня был пистолет. Ты просто могла от него отойти, — сказал Ларри.
Я только покачала головой. Я верила, что Ларри застрелит Стирлинга, но я не верила, что Стирлинг не застрелит Ларри.
— Я уже держалась за револьвер, стыдно было бы отпускать.
Ларри опустил ствол к земле, но держал оружие двумя руками, как надо.
— Это твой. Возьмешь?
Я покачала головой:
— Подержи его у себя, пока не спустимся к машине.
Я поглядела на зомби. Они смотрели на меня спокойными глазами. Рот темноволосой женщины был вымазан кровью. Эти зубы впились в шею миз Гаррисон.
Сама миз Гаррисон лежала на траве — в глубоком обмороке в лучшем случае.
Сила начала потихоньку таять. Если я собираюсь укладывать их в землю, то это надо делать сейчас.
— Вернитесь в землю, в могилы. Все в землю, все в могилы.
Мертвые стали расхаживать, меняясь местами, как дети в детском саду под музыку. Потом начали один за другим ложиться на землю, и она поглощала их, как вода. Земля шевелилась, шла волнами, и мертвые постепенно исчезали один за другим.
Больше из земли не торчали кости. Она была гладкой и мягкой, будто всю вершину холма перекопали и разрыхлили.
Сила разорвалась на клочки, утекая обратно в землю или откуда она вообще появилась. А нам надо было идти к джипу и начинать звонить. На свободу вырвался озверевший фейри, и надо было хотя бы направить полицию в дом Бувье.
Ларри склонился около миз Гаррисон, потрогал ее шею.
— Она жива.
Я взглянула на Стирлинга. Он перестал кататься по земле и свернулся, лежа на боку. Рука торчала под неестественным углом. Во взгляде, которым он на меня посмотрел, были боль и ненависть. Если он получит второй шанс, я буду мертва.
— Стреляй, если он пошевелится, — сказала я.
Ларри поднялся на ноги и послушно направил дуло на Стирлинга.
Я подошла проверить, жив ли Баярд. Он лежал на боку, скорчившись и зажимая рану в животе. Широкий черный круг показывал, где впиталась в жадную землю кровь. Я с первого взгляда определила, что он мертв, но нагнулась к нему, не спуская глаз со Стирлинга. Не то чтобы я не доверяла Ларри — я не доверяла Стирлингу.
Пульса на шее не было. Кожа уже остывала в прохладном весеннем воздухе. Это не была мгновенная смерть. Лайонел Баярд погиб в бою. Он погиб в одиночку, и он знал, что умирает, и знал, что его предали. Плохая смерть.
Я встала и посмотрела на Стирлинга. Мне хотелось убить его за Баярда, за Магнуса, за Дорри Бувье, за ее детей. За то, что он бессердечный гад.
Он был свидетелем, как я использовала зомби в качестве оружия. За использование магии как смертельного оружия полагается смертная казнь. Самозащита в расчет не принимается.
Я глядела на Стирлинга, на лежащую без сознания Гаррисон и понимала, что могу подойти, пустить пулю в каждого из них и потом спать спокойно.
Господи Иисусе!
Ларри посмотрел на меня. Пистолет он держал так же ровно, но на миг отвернулся от Стирлинга. Сейчас это не фатально, но втык я ему за это потом сделаю.
— Баярд мертв?
— Да.
Я направилась к ним, размышляя, что мне теперь делать. Вряд ли Ларри позволит мне хладнокровно их застрелить. Частично я была этому рада, а частично нет.
В лицо подул ветер. Шелестящий ветер, как от деревьев или материи. Но деревьев на вершине холма не было. Я повернулась, держа двумя руками револьвер сорок пятого калибра. На краю вершины стоял Янош. Глядя в его лицо — в его череп, — я, кажется, перестала дышать. Он был одет в черное, и даже руки были скрыты черными перчатками. На какой-то миг он показался мне парящим в воздухе черепом.
— Мальчик у нас, — сказал он.
35
Кресты снова стали видны. Они светились слабым белым сиянием. Не пылающим светом — пока нет. Нам не грозила явная опасность, но крест даже через рубашку грел.
Янош приложил руку к глазам — как я заслонила бы глаза от солнца, ведя машину.
— Пожалуйста, уберите это, чтобы мы могли поговорить.
Он не просил снять распятие. А заткнуть его за рубашку — это моей жизни не угрожало. Я заправила крестик под рубашку, держа другой рукой пистолет с направленным на Яноша стволом. До меня дошло, что я не знаю, серебряные ли в нем пули. Но сейчас не время спрашивать — Стирлинг вряд ли скажет правду.
Ларри тоже спрятал крест с глаз долой. Яркая ночь потускнела только чуточку.
— Ладно, что дальше? — спросила я.
Сзади к Яношу подошла Кисса, выставив перед собой Джеффа Квинлена как щит. Без очков он выглядел еще моложе. Руки у него были сложены за спиной под таким углом, что, если чуть потянуть, должно быть больно.
На нем был сливочного цвета фрак с поясом на два тона темнее, под цвет бабочки. Кисса была одета в черную кожу, и они с Джеффом составляли удивительный контраст.
Я сглотнула слюну, задыхаясь от сердцебиения. Что они задумали?
— Джефф, ты как?
— Вроде ничего.
Кисса чуть дернула его руки.
Он вздрогнул.
— Все в порядке, я хотел сказать.
Он говорил чуть более высоким голосом, чем нужно, слегка испуганным.
Я протянула руку:
— Иди сюда.
— Еще рано, — ответил Янош.
— Чего вы хотите?
— Прежде всего бросьте оружие.
— А если нет?
Я знала ответ, но хотела, чтобы он произнес это вслух.
— Кисса убьет мальчика, и все ваши старания окажутся напрасны.
— Помогите! — попросил Стирлинг. — Она с ума сошла! Она натравила зомби на миз Гаррисон, а когда мы попытались защищаться, чуть не убила нас.
Наверняка он это сказал бы и в суде. И присяжные ему бы поверили — потому что хотели бы поверить. Я бы оказалась большой и мерзкой королевой зомби, а он — невинной жертвой.
Янош рассмеялся. Пергаментная кожа, казалось, вот-вот лопнет, но этого не случилось.
— Нет-нет, мистер Стирлинг. Я смотрел из темноты. Я видел, как вы убили того, другого.
Страх перекосил лицо Стирлинга.
— Не понимаю, о чем вы. Мы его честно наняли, он переметнулся против нас.
— Мой Мастер открыла твой разум Кровавым Костям. Она позволила ему шептать тебе о земле, деньгах, власти. Обо всех твоих желаниях.
— Серефина послала Айви меня убить, точнее, чтобы я убила ее. Чтобы наверняка знать, что Кровавые Кости будет свободен.
— Да, — подтвердил Янош. — Серефина сказала ей, что она должна смыть свой позор — поражение от тебя.
— Убив меня?
— Да.
— А если бы ей это удалось?
— Мой Мастер верит в тебя, Анита. Ты — смерть среди нас. Дыхание нашей смертности.
— А зачем ей выпускать это чудовище?
Кажется, я сегодня уже много раз задавала этот вопрос.
— Она желает попробовать кровь бессмертного.
