Информация о том, что встретившийся им юнец принадлежит к слугам властвующего дома, заставила рожи патрульных мгновенно поскучнеть.
– А пропуск есть? – подозрительно поинтересовался старший патруля.
– Откуда, уважаемый мастре? – удивленно воззрился на него Грон. – Я только что из поместья.
Старший с сомнением покачал головой. Согласно полученным инструкциям он должен был бы отрядить этому типу своего человека, чтобы тот сопроводил его до двора барона Загулема, где убедился бы, что все изложенное этим сопляком есть истинная правда, но патрулирование только начиналось. Кто знает, сколько еще придется выделять таких сопровождающих и с кем он в таком случае останется к концу патруля. А тип выглядел совершенно безобидно – сопляк с трясущимися поджилками.
– Ладно, вали, – буркнул он, поворачивая коня. Спустя несколько мгновений Грон вновь остался один на дороге. Он огляделся и нахлобучил шляпу. Через несколько минут подъехали его попутчики.
– Ну что? – спросил барон. – Кто это такие и что им от вас было надо?
– Патруль, – озвучил очевидное Грон. – Интересовались, кто я и куда направляюсь. Я назвался писцом из канцелярии казначея барона Загулема.
– Странно, – качнул головой граф, – патрули на таком расстоянии от Загулема? Тут что-то нечисто.
– Тем более что они спросили у меня пропуск, – добавил Грон.
– Что? – насторожился барон.
Но Грон не стал повторять. Вопрос был риторическим. Барон все понял…
– Нам надо решить, что делать дальше. Сворачивать и пытаться обойти Загулем либо рискнуть проехать через него.
– Вряд ли это возможно, – скептически скривился граф. – Если уж патрули вокруг Загулема требуют какие-то пропуска…
– Это трудно, – согласно кивнул Грон, – и рискованно, но намного ли трудней будет обойти город, прикрытый сетью патрулей? Тем более что один мы, считай, прошли. Не думаю, что с этой стороны и до самого Загулема нам встретится еще один патруль. И не стоит ли то, что мы сможем увидеть в Загулеме, этого риска? В конце концов, графство граничит с Агбером. Но… – он пожал плечами, – решать не мне.
Граф и барон переглянулись и с интересом уставились на Грона.
– Так вы, молодой человек, считаете, что у нас есть шанс проехать через Загулем?
– При сравнении шансов я думаю, что это более рискованно, чем попытка обойти город, но в случае удачи выгоды неоспоримы. Мы выигрываем и во времени, и в информации.
Граф и барон снова переглянулись.
– Что ж, мы готовы рискнуть. У вас есть план?
В ответ Грон повернулся к Пургу.
– Достань кокарды.
Значки насинцев он приказал поснимать с трупов на месте их первой встречи с графом и бароном. Все без возражений нацепили кокарды.
– Я поеду первым, – объявил Грон. – Вы знаете байки, барон?
– Байки?
– Ну да, байки, веселые истории, шутки.
– Ну… да, но я не пони…
– Отлично. Готовьтесь их рассказывать. Начинайте, когда мы приблизимся к воротам или раньше, если нам на пути кто-то встретится. А всем остальным – хохотать. И еще. Пург, Батилей, подкалывайте меня и издевайтесь надо мной.
– Чего?
Грон досадливо поморщился.
– Я же объяснил, вы должны издеваться над сопляком, которому невесть с чего взбрело в голову записаться в наемники.
– А-а…
– Отлично. Тронулись.
В ворота Загулема они въехали под хохот стражи, возглавляемые возмущенно пыхтящим, с ярко-алой физиономией Гроном. Он хлестал коня, сразу же натягивая поводья, отчего конь злобно фыркал и подбрасывал круп.
– Да он сейчас сверзится! – заорал какой-то стражник, тыча пальцем в Грона.
Это вызвало новую волну хохота…
Город был забит войсками. Повсюду на улицах рябили кожаные колеты наемников, камзолы офицеров и мундиры солдат. Они медленно продвигались сквозь толпу, заполнявшую улицы, вертя головами по сторонам. Грон ехал впереди, по-прежнему изображая возмущение, но все остальные позабыли о своих ролях. Барон замолчал, Пург и Батилей тоже разинули рты. Грон придержал коня и, наклонившись к барону, зло прошипел:
– Вы собираетесь выбираться из города или как?
Барон моргнул, но тут же опомнился и, натянув на лицо грубоватую усмешку, громко заговорил:
– А вот еще помню, господа, познакомился я с одной вдовушкой…
Они, не останавливаясь, проехали город насквозь, но, когда в конце улочки, на которую они свернули, уже замаячили восточные ворота, Грон чуть придержал коня. С этой стороны город охранялся заметно надежнее. В отличие от семерых стражников, встретивших их у западных ворот, восточные стерегли почти два десятка. К тому же в открытую арку ворот за опущенным подъемным мостом виднелся воинский лагерь. Грон несколько мгновений размышлял над ситуацией, а затем повернулся в сторону Пурга с Батилеем и жестко посмотрел на них, давая понять, что все будет зависеть от того, как они справятся с его поручением. После чего пришпорил коня.
Подскочив к стражникам у ворот, он натянул поводья, подбоченился и, окинув окрестности крайне презрительным взглядом, высокомерно бросил:
– Ну и где они?
– А тебе что, так не терпится под бочок к молодухе? – тут же отреагировал Пург.
Стражники, уже направлявшиеся к Грону с намерением поинтересоваться, кто он такой и что ему здесь надо, притормозили. Похоже, здесь намечалась потеха, вполне способная скрасить скучное течение караульной службы.
– Заткнись, идиот! – с крайне возмущенным видом заорал Грон, разворачиваясь к Пургу.
– Ко-ко-ко, наш петушок разволновался, – подыграл ему Батилей, – он хочет к курочке. А скажи-ка, петушок, как там насчет яичек? Они еще у тебя или уже у курочки?
Со стороны стражников послышались смешки.
– И ты тоже заткнись, урод! У меня-то курочка есть, а вот тебе остается только дрочить! – Грон постарался, чтобы его голос сорвался на фальцет.
Смешки усилились.
– Ну да, – глумливо скалясь, продолжил Пург, перемигиваясь с Батилеем, – только ведь знаешь, пока ты тут с нами прохлаждаешься, твою курочку уже кое-кто жарит.
– Что?! – возопил Грон, вполне натурально багровея.
Они вылетели из ворот, сопровождаемые криками и улюлюканьем стражников, проскочили через весь лагерь и вылетели за рогатки. Пург и Батилей продолжали орать Грону в спину что-то похабное, пока они не достигли опушки леса, начинавшегося где-то в полумиле от ворот. Едва дорога сделала поворот, укрывший их от глаз насинцев, Грон вскинул руку и остановил коня.
