– Ну, Грон, – возбужденно заговорил барон, подскакивая к нему со все еще обнаженным мечом в руке. – Такого я не ожидал. Двумя сотнями разгромить двухтысячный отряд… да вы заставите менестрелей захлебываться от восхищения.
Грон улыбнулся и напомнил:
– Нам нужно продержаться до осени. А у них еще от пяти до семи тысяч солдат.
Барон мгновенно остыл и, прищурившись, окинул взглядом угрюмо молчащую толпу насинцев.
– Как вы думаете, они сегодня нападут?
Грон пожал плечами:
– Не знаю. Я же ничего не знаю о том, кто ими командует. Как он мыслит, выдержан ли или порывист, опытен или молод, спесив или склонен к размышлению… Если бы знал, мог бы что-то сказать.
– А что бы сделали вы?
Грон качнул головой:
– Я бы никогда не попал на его место.
Барон понимающе кивнул.
– Ну да, но все же…
Грон опять пожал плечами:
– Я бы не стал лезть на рожон. И, оставив здесь, на бивуаке, пару тысяч, выслал бы остальных в обход. В тыл. Тогда тому, кто занимал бы такую выгодную позицию, пришлось бы быстренько отступить. И я бы сохранил солдат, а потерял не более недели. В самом худшем случае.
Барон понимающе кивнул и, обернувшись, посмотрел на их оноту, которую Пург и Батилей уводили вверх по склону.
– А я бы рискнул. Да, первая попытка оказалась неудачной, но передо мной всего две сотни наемников. Ну не Безымянные же они?
Грон усмехнулся.
– Вот и они рискнули, – отозвался он, кивая на отряд уже в три тысячи солдат, как раз сейчас выстраивающийся на лугу, на этом берегу Вьюнки. – Что ж, тем лучше для нас. Пошли, барон, пора показать насинцам и остальные наши сюрпризы.
Битва закончилась уже в сумерках. На этот раз потери насинцев были не так велики. Всего около тысячи солдат. К тому же они почти прорвались на гребень склона. Что было бы катастрофой для двух с небольшим сотен наемников. Но Грон вовремя оттянул к самому гребню двуручников, которые сумели задержать наседающих насинцев, а затем вниз полетели заранее заготовленные бревна. Подавило не слишком многих. Но еще никому не удавалось продолжать движение вверх по склону, если навстречу с грохотом катятся бревна. А после того как запас бревен почти подошел к концу и Грон приказал остановить сбрасывание, оставив с десяток на самый крайний случай, запала у насинцев уже не осталось.
Когда насинцы откатились снова, онота в полном боевом порядке, который дважды за сегодняшний день принес им победу, спустилась на две трети склона и остановилась. После чего семь десятков наемников, которых Грон выделил в трофейную команду, принялись споро обыскивать и освобождать от доспехов трупы насинцев. Со стороны бивуака послышался раздраженный гул, но атаковать заговоренную оноту в третий раз за день командир насинцев не решился.
– Возможно, это и все, – задумчиво произнес барон, подъехав к Грону. После того как насинцы откатились во второй раз, они вновь оседлали коней. – Три тысячи в первом же бою… На месте насинцев я не рискнул бы двигаться дальше. Они же не знают, что нас всего одна эта онота.
– Все не все, не знаю, но минимум месяц мы выиграли. А то и два. Вряд ли они рискнут двигаться в глубь королевства в таком расстройстве. Надо подлечить раненых, получить подкрепление…
В эту ночь костры разложили прямо на гребне. А где-то на середине склона устроили еще цепочку костров, на случай если насинцы решатся на ночную атаку. Вечером, после того как барон позаботился о раненых, снесенных в палатку Батилея, тот подошел к Грону, сидевшему у костра, и присел рядом.
– Вот и все, – немного грустно сказал он, – всякая необходимость в моем капитанстве исчезла. Можешь сам становиться капитаном. Теперь к тебе просто толпами начнут сбегаться. Одержать такую победу, потеряв всего пятнадцать человек…
Грон отрицательно качнул головой.
– Мы договорились о годе. Вот и командуй. Тем более что мне пока некогда забивать голову всякими тыловыми мелочами. Через год, когда я сделаю из оноты то, что хочу, я тебя сменю, но раньше – вряд ли.
– Эй, Грон, – послышался возбужденный голос Пурга, – у нас неплохая добыча. Почти тысяча толаров разной монетой, – гордо заявил он, подходя к костру.
Грон удивленно вскинул брови.
– Они что, казну с собой, что ли, захватили в атаку?
– Ну, казну не казну, но, как видно, ребята пограбили. На многих были пояса с монетами. Да и доспехи вполне добрые. Не то что у нас.
С доспехами и правда дело обстояло не очень. Нет, ветераны были оснащены и вооружены отлично, среди опытных встречалось всякое, а вот с новичками была просто беда. Единственным средством защиты большинству служил шлем, причем по большей части кожаный. Кожаный же нагрудник имел дай бог один из пятерых, а остальные были практически голыми.
– Вот вы с Батилеем этим и займитесь, – отозвался Грон, – причем желательно прямо сейчас. Чтобы десятники помогли новичкам за ночь подогнать обновы. А ну как завтра опять?
Когда Пург и Батилей ушли, Грон поднялся и двинулся в сторону своей палатки. К этому склону они вышли еще два дня назад, так что времени разбить полноценный лагерь было достаточно. Едва он зажег свечу и присел у легкого раскладного столика, полог распахнулся и внутрь заглянул барон.
– Не помешаю?
– Нет, заходите, – улыбнулся Грон.
– Как нога? – спросил барон, присаживаясь на раскладной табурет.
Грон благодарно посмотрел на Экарта.
– Как новая, спасибо.
Ногу барон вылечил ему еще в первую ночь по прибытии в Агбер-порт. Им всем отвели по комнате в городском доме графа, и поздно вечером, через час после обильного и долгого ужина, который граф закатил по случаю своего благополучного возвращения, пока, правда, для узкого круга, в дверь комнаты Грона постучали. Грон опустил руку, нащупав рукоять ангилота, но, поколебавшись, решил не обнажать его. Вроде как считалось, что они в доме друга.
– Войдите.
Дверь отворилась, и в комнату шагнул барон Экарт.
– Доброй ночи, Грон.
– И вам, барон, – отозвался Грон, усаживаясь на кровать. – Чем обязан?
– Хочу сделать вам подарок, – улыбнулся барон, присаживаясь на кровать. – Вы произвели на меня очень сильное впечатление, к тому же я решил, что вы заслуживаете гораздо большего, чем то, что я вам уже предложил.
