Она горько рассмеялась своим собственным словам: от такого удара по самомнению радости ей было немного.
– Даже не шути так. Ты хоть представляешь, как долго я тебя разыскивал? Каким свихнувшимся дуболомом считал меня Дрю, потому как я обнюхал все парфюмерные салоны, тщетно старался отыскать лосьон, пахнущий шоколадом, а ничто даже близко не подходило? Я уж начинал думать, будто выдумал тебя.
Снова притянув ее к себе, я уперся с нею лоб в лоб: боялся выпустить от страха, что она снова исчезнет. Как же только это на самом деле возможно? Дрю этому ни за что поверит. Я сам все еще не верю своему везению. Теперь, когда она была так близко, я чувствовал запах ее кожи безо всяких стараний, и губы мои сами собой растягивались в улыбку.
– Или ты в ту ночь не была такой же пьяной, как я, или у тебе просто чертовски хорошая память. Как, черт возьми, ты-то узнала меня? – спросил я.
Клэр уж было рот открыла, чтобы ответить, как вдруг дверь магазина распахнулась, мы оба повернулись, и она неожиданно быстро высвободилась из моих рук. В дверь влетел все тот же речистый мальчуган, и я рассмеялся, представив себе, что он опять утек от своего папаши.
– Мамочка! У меня есть морррозеное! – вопил он, бегом устремляясь прямо к нам.
Я стоял с раскрытым ртом, глядя, как наклоняется Клэр, как подхватывает малыша, который бросился ей в объятия. Снизу она бросила на меня взгляд, полный самого безудержного ужаса.
Елы-палы. У нее ребенок. Я пять лет ее разыскивал, а она трах-бах и заимела ребенка. Вот уж действительно, жизнь полна сюрпризов!
– Милая, этот сорванец в двух шагах от того, чтобы его посадили на детский поводок, какие продают в зоомагазине напротив. Или на строгий ошейник. Интересно, требуется разрешение на скрытое ношение чего-нибудь вроде тазера?[47]
В дверь вошел тот самый папаша, с которым мы уже виделись, и я постарался не спасовать, пока тот шел к месту, где присела Клэр, все еще обнимавшая мальчишку. На лице у нее было такое выражение, будто ее подташнивает.
У Клэр, значит, тяга на старичков. Дядечке этому явно под пятьдесят. Меня б на ее месте тоже тошнило. Это уж чересчур. Она дотрагивалась до его старых сморщенных яиц. Спорить могу: когда он кончает, с его старческого кончика срывается лишь клубочек дыма. Наконец дядечка перевел глаза на меня и оглядел с головы до ног.
– А это еще кто? – спросил он, явно забыв по причине болезни Альцгеймера про нашу встречу всего несколько минут назад.
– Джордж! То-то мне недавно показалось, что я увидела, как подъехала ваша машина! – воскликнула Лиз, возникая на пороге со своей половины магазина, словно чертик из табакерки. И прямиком к Клэр, помогла той с пола подняться. Я уставился на аккуратно подстриженный затылок мужчины, поскольку подошла Лиз и тот отвернулся, чтобы обняться с ней. Твою мать, у него уж лысина пробивается.
Клэр то и дело переводила встревоженный взгляд со Старика Деда Мороза на меня и обратно. Я гадал, как он воспримет тот факт, что у нас с Клэр было кое-какое прошлое и почти все на мази всего за пять минут до того, как он явился сюда и помешал.
– Я спал с твоей женой, – заявил я, принимая боксерскую стойку и глядя на него в упор сверху вниз.
Все трое взрослых вытаращились на меня, даже не пытаясь скрыть непонимание на лицах.
– Ты спаув с моей Булей? Она тебе читава скажку на ночь? Папа говолит, она хрррапит.
Джордж сделал шаг ко мне, и тут я, признаться, струхнул. Какие там ни старческие у него яйца, а я был уверен, задницу он мне надерет легко. Или угробит, устроив так, будто несчастный случай вышел.
– Папа, – предостерегающе произнесла Клэр.
Папа? Твою ж мать! Я и впрямь засранец. У меня словесное недержание на нервной почве. Клэр, рассказывая об отце, как-то ни разу не назвала его имени. Это и есть тот самый человек, который разбил морду назвавшему его Дедулей. А я только что сказал, что сплю с его женой. Да он попросту укокошит меня.
– Блин! Я не спал с вашей женой, сэр. Произошла ошибка.
Джордж перестал надвигаться на меня, и, будь у меня в голове мозги, я б тут же закрыл рот на замок. Увы, я явно был пьян в тот день, когда раздавались такие замки.
– Я перепутал, сэр. Хотел сказать, что я спал с вашей дочерью.
Я слышал, как застонала Лиз, увидел, как изумленно открылся рот у Клэр.
– Только это не то, о чем вы думаете, – быстренько прибавил я. – То есть мы оба были взаправду, по-настоящему очень пьяны, и я даже не знал, кто она такая… только вот минуту назад узнал.
Боже ж мой, перестань. СТОП!
Одна бровь у Джорджа поползла вверх, и, клянусь, я слышал, как он хрустнул костяшками пальцев.
– Она пахнет шоколадом, и мне не нравится, когда меня отшлепывают, – продолжал мямлить я, впадая в панику.
– Господи Иисусе… – буркнул Джордж, качая головой.
Я заметил, как Клэр за спиной Джорджа чмокнула Лиз. Лиз же заходилась смехом. Ей, само собой, все это казалось забавным.
– Мне тоже не нравится, когда меня шлепают. Мамочка, ты ведь не будешь его отшлепывать, а?
– Да, мамочка, скажи нам. Собираешься ли ты отшлепать Картера за то, что он вел себя как плохой мальчик? – произнесла Лиз, великолепно подражая голосу Мэрилин Монро. В хаосе разразившейся бури я, сказать правду, не рассмотрел хорошенько мальца, которого держала Клэр. Он стоял спиной ко мне, только-только повернулся, а когда он мне под руку на улице попался, я и вовсе не обратил на него внимания. Клэр, чтобы чмокнуть Лиз, пришлось переместить парня из одной руки в другую. Теперь он смотрел прямо на меня. Мальчик был и в самом деле очень симпатичный. Но тут дивиться нечему: он был как две капли воды похож на нее. Вот только было в нем что-то…
Я склонил голову набок, и он сделал то же самое. Я понимал, что никто ни слова не произносит, но не мог понять… В глазах стало мутнеть и чернеть, я чувствовал, что вот-вот отключусь. У мальчика были мои глаза. У него мои глаза! Я попытался заняться арифметикой, только мозги у меня сбились в месиво, я б не смел даже вспомнить, какое число идет после картошки!
Твою ж мать, что это сейчас творится? Такого не могло быть. Моя же сперма меня и подвела. Мне вдруг представилась, как моя сперма расплывается вокруг и вещает голосом Брюса Уиллиса, как в фильме «Глянь-ка, кто говорит»[48]: «Давай! Нажми! Плывем быстрей! Этот мелкий потрох понятия не имеет, что мы вырвались из презерватива! У-у-лю-лю-ки-йай!»
Мое семя сыграло со мной шутку, возомнив себя Джоном Маклейном из «Крепкого орешка». Таково единственное объяснение всей этой мутотени.
– Ты кто? – спросил я мальчика с моими глазами, когда наконец-то вновь обрел голос.
– Я – Гэвин Морган, а ты, чейт вожьми, кто?
11. Балдежная дрожь
Ой, йооо.
Папка вознамерился убить Картера прежде, чем я успела хотя бы предупредить его, что Джордж – мой отец. А ведь была вполне уверена: корабль пустился в плавание. Картера либо психически заклинило, либо в шок шибануло. Или я совсем упустила из виду тот факт, что ему нравилось орать про пьяные дебоши и быть отшлепанным.
Вот Гэвину, тому и впрямь нравится болтать про свои гениталии. Наследственное, возможно…
– Ты кто? – шепотом выдавил Картер, уставившись на Гэвина так, будто пытался в уме извлечь квадратный корень из числа ?.
– Я – Гэвин Морррган, а ты, чейт вожьми, кто?
– ГЭВИН! – хором вскричали все мы, кроме Картера. У того все еще был такой вид, словно его тошнит.
Блин, до чего ж все это не похоже на мои мечты. Знала ведь: после стольких разговоров, после того, как я стала лучше понимать Картера, очень скоро придется признаваться. И строила планы: надо сознаться во всем сегодня, чтоб ему было легче воспринять. А после со страху, скорее всего, накачала бы парня спиртным так, что лошади хватило бы копыта отбросить.
47
Специальное оружие, используемое американской полицией, напоминающее электрошокер. На расстоянии до 5 метров выбрасывает в тело преследуемого две небольшие стрелки с зарядом в 15 000 вольт, которые временно парализуют преступника, не вызывая отдаленных последствий.
48
В этой комедии режиссера Эми Хекерлинг (1989) известнейший американский актер Брюс Уиллис «озвучивает» новорожденного малютку Майки, или, точнее, Майки «говорит» голосом Брюса Уиллиса.
