— Ты собираешься… бежать? — Глаза Кристы расширились. — Со мной?
— Ну не отдавать же тебя на растерзание этой серой сволочи. А для начала я собираюсь переодеться.
…с другой стороны, если я верну эльфийскому принцу его взбалмошную возлюбленную — мне вряд ли посмеют в чём-либо отказать.
Да, мне было, в сущности, плевать, что там сделает с Кристой очередной принц, польстившийся на её прелести. Я эгоистка до мозга костей. И не стесняюсь в этом признаваться — в отличие от большинства людей, которые из лицемерия натягивают на руки белые перчатки лживого альтруизма, чтобы стянуть их при первом удобном случае.
Но в моих же интересах вытащить нас обеих отсюда до того, как колдун завершит с Кристой свою «работу».
В шкафу нашлись четыре платья, пара штанов и несколько рубашек. Платья оказались весьма интересных фасонов — судя по всему, дроу не стеснялись наготы. Кристе подошло только одно — из тёмно-серого бархата, с длинными рукавами и целомудренным отсутствием выреза спереди, зато полностью оголяющее спину — и даже интригующе маленькую часть того, что ниже спины. По бокам длинной юбки шли разрезы чуть ли не до бедра. Впрочем, Криста в этом наряде выглядела потрясающе, даже несмотря на то, что её замшевые полусапожки не совсем к нему подходили.
Интересно, а ноги у неё такими длиннющими тоже в этом мире стали?..
Я с огромным сожалением рассталась с безнадёжно грязными джинсами и замызганной футболкой, но примерять платья отказалась наотрез. А потому повесила мантию колдуна на спинку стула и влезла в огромные суконные штаны, которые пришлось подвернуть внизу и туго перепоясать бархатной полосой, бесцеремонно оторванной мною от одного из платьев. Все рубашки тоже оказались велики. Я выбрала самую простую, из светлого хлопка, и ограничилась тем, что засучила рукава. В кроссовки снова влезать не стала — каменный пол был удивительно тёплым, будто его подогревали. Какое-то время переживу и босой.
Следом моего внимания удостоился стол у окна. Под серебряными колпаками обнаружились ложки, золотые кубки, полные воды, и тарелки с чем-то, похожим на рагу. Уловив аппетитный запах, мы с Кристой схватили вилки и накинулись на еду, не только не задумавшись над её потенциальной отравленностью, но даже руки не помыв: уж слишком проголодались.
Я распознала какое-то мясо, картошку и овощи, напоминающие кабачки. Вкус остального был мне незнаком, но менее вкусным он от этого не делался. Удивительно даже… представить себе девушку-дроу в платье с головокружительным разрезом я могла легко — в конце концов, в игрушках что эльфы, что дроу зачастую бегали в комплекте бронированного нижнего белья, — а вот вообразить её же у плиты как-то не получалось. Не говоря уж о том, чтобы у этой плиты она старалась для презренных человеческих девиц.
Которых наверняка через недельку-другую уже не будет в живых.
Разнообразием ужин похвастаться не мог, но вот сытностью — вполне, так что я едва осилила последние ложки. Отодвинув тарелку, посмотрела на занавешенное окно.
И, поколебавшись, заглянула за плотную серебристую штору.
Похоже, мы находились во дворце. Башня, в которой располагалась наша комната, была более чем высокой, а потому из окна открывался потрясающий вид на город. Он искрился морем огней, сиянием окон белоснежных особняков, и над ним молчала чернота того, что можно было принять за беззвёздное небо… но я быстро поняла, что это не так.
Да, дроу действительно обитали под землёй. Только отнюдь не в каменных катакомбах. Они просто построили город в огромной пещере — столь огромной, что невозможно было разглядеть её сводов.
И да, я никак не ожидала увидеть того, что увидела.
Отдёрнув занавесь, я прижалась лбом к стеклу — одному из десятков маленьких стёкол, соединённых в единое целое изящной ковкой оконного переплёта, — и посмотрела по сторонам. Вправо от башни уползала белокаменная стена дворца, прямо под нашим окном виднелся знакомый сад со светящимися розами и чёрным прудом. Дворец окружала высокая каменная стена, поросшая пепельной серостью бледного плюща.
— Ничего себе, — прошептала Криста, подглядывавшая из-за моего плеча. — Не думала, что дроу… способны на такое.
— Как и я. — Прежде чем обернуться к сокамернице, я тихо вернула штору на место. — Что ж, если мы хотим выбраться отсюда, то мне нужно выучить риджийский.
— Ты не сможешь, — покачала головой Криста.
Я прошла к кровати. Пошарила по выдвижным ящикам, которые заметила в изголовье. Обнаружив пузырёк чернил, стальную перьевую ручку и несколько свитков пергамента, торжественно вручила всё это Кристе.
— Напиши вначале местный алфавит, — велела я, раздвигая тарелки на столе. — Потом — личные местоимения в разных падежах и названия всех предметов, которые есть в этой комнате. С переводом и транскрипцией русскими буквами, естественно.
— Ты не сможешь! — повторила Криста. — Колдун продержит меня здесь всего неделю, и за это время риджийский ты никак не выучишь! И вообще… какой у тебя план?
— Пока никакого.
— Никакого? И как же тогда, скажи на милость, ты собираешься нас освободить?
— Как только придумаю, обязательно сообщу.
Криста, фыркнув, раздражённо дёрнула покатым плечиком:
— А я-то уши развесила! Вытащит она нас, как же! Ладно, придумаю что-нибудь, и не из таких передряг…
— Никто не мешает тебе на досуге придумывать всё, что душе угодно. — Мой голос только что не сочился бесконечным терпением. — Но сейчас я прошу тебя набросать несколько строчек, что не так уж тяжело, согласись. Если, конечно, ты умеешь писать.
И, заметив гневный прищур Кристы, ретировалась в ванную.
Такие грязные ноги, как у меня, брать в постель преступно. А значит, мне есть чем заняться, пока сокамерница покупается на моё «слабо».
Когда я вернулась, вместо полотенца вытирая голову порванным платьем, Криста расчёсывала волосы костяным гребнем. Видимо, нашла всё в тех же изголовных ящиках.
— Написала? — повесив влажное платье на спинку стула, я взяла исписанный пергамент.
— Да. — Криста любовалась своим отражением в ручном серебряном зеркальце.
Я пробежалась взглядом по чернильным строчкам. Вначале — по закорючкам букв, сопровождённым звуковой транскрипцией на русском, потом по словам, нацарапанным ниже. Ещё раз окинула пергамент пристальным взглядом.
Почувствовала, как его ментальная копия ложится на полочку в моём сознании.
— Отлично. — Я перевернула пергамент и положила его перед Кристой. — А теперь пиши на обороте риджийский перевод тех слов, которые я тебе назову.
— Сначала выучи то, что я уже написала. — Девушка сосредоточенно расчёсывала особо непослушный локон.
— Я и выучила.
Криста замерла. Поймала в зеркальной глади мой мягкий, внимательный взгляд из-под очков.
Потом, всем своим видом выразив крайний скептицизм, отложила зеркальце и гребень, схватила пергамент — и встала.
— Отлично. Сейчас проверим. — Она отошла в дальний конец комнаты, чтобы я никак не разглядела написанного. — Как будет «стул»?
Образ пергамента мгновенно всплыл перед моими глазами.
— Не ручаюсь за правильность написанного тобой произношения, — я взяла со стола гребень и склонилась над зеркалом, в котором отражался белёный потолок, — но вроде «формасур».
Криста недовольно кивнула.
— Кровать?
— Руум. — Я пригладила чёлку, чтобы та сохла в более-менее приличном виде, и принялась расчёсывать мокрые запутанные волосы.
— Они?
— Фейр.
— Тарелка?
— Фат.
— Ей?
— Хенни. — Я поморщилась, пытаясь сладить с прядью, никак не желавшей расчёсываться.
— Одежда?!
— Фёт.
— Вода?!
— Матх. — Положив гребень рядом с зеркальцем, я оглянулась через плечо и улыбнулась. — Может, для экономии времени ты просто мне поверишь?
Криста села на кровать. Открыла рот — и закрыла.
Потом снова, словно рыбка, которую вытащили из воды.
— Я же называла слова не подряд, — зачем-то пробормотала она. — И те, которые написала в конце, и в середине…
