информации. Они радикалы, но они делают достаточно крутые вещи. Ты должна поискать их, если у тебя появится такой шанс.
- Хорошо, я проверю это. Спасибо, - Дженнифер посмотрела на меня, словно хотела
сказать что-то еще, но она пожала плечами и затем уставилась в пол.
- Мне нужно бежать, но ты не стесняйся, оставайся и любуйся так долго, как тебе
этого хочется. Просто удостоверься, что дверь закрыта, когда будешь уходить. Я не хочу
связываться с еще одной потерей запасов, с которой мы столкнулись прошлым летом.
В прошлом году мы никогда не запирали отдельные классы, до тех пор, пока мы не
столкнулись с кражей внутри нашей организации, которая лишила нас всех летних запасов
художественных принадлежностей. Это была сложная ситуация, так как большинство наших
младших сотрудников выпускники программы Pathways.
- Я закрою. Возможно, я сделаю несколько фотографий эскиза. Картина и вправду
потрясающая.
После того как ушла Дженнифер и я сделала несколько фотографий гигантского черепа
на свой iPhone, я села за стол Дженнифер и достала свою записку. Может быть, это отказ об
участии в программе. Возможно, признание в любви и неуместное влечение является
взаимным. Я его социальный работник. Я его социальный работник. Я его социальный
работник.
Я должна помочь ему исцелиться, научиться преуспевать и стать приспособленным
взрослым, полезным членом общества. А не воспользоваться им. Не делать ему тайный
минет под моим столом. Я быстро раскрыла записку.
Он написал краткую биографию, по-видимому, отвечая на вопросы, по которым мы
должны были пробежаться этим утром.
Уважаемая Лана.
Меня зовут Мойзес Роблес де ла Круз. Мне восемнадцать лет. В апреле мне исполнится
девятнадцать, и я не знаю, позволите ли вы мне остаться в программе после этого. Я приехал в
США, когда мне было шесть лет, с матерью и маленькой сестрой. В дороге мы потеряли мою
сестренку. Мы приехали, чтобы найти моего отца, но мы так и не нашли его. Моя мама попала
в большие неприятности с финансами и наркотиками, и в конечном итоге занялась
проституцией. Я воспитывался в приемных семьях. Против меня дважды начинали
расследования из-за отсутствия гражданства. Оба раза я сбежал, чтобы остаться в штатах. Я не
закончил старшую школу, но у меня никогда не было проблем с образованием, так что я знаю, что смогу сдать экзамен по программе средней школы и получить аттестат. Когда меня
арестовали за попытку ограбления, я признал вину, потому что был виновен. Я был в отчаянии
и не мог найти работу. Я готов исправить свои ошибки. Я хочу закончить школу и получить
гражданство. Обещаю не тратить ваше время.
Лана, спасибо вам за эту возможность и увидимся завтра. Я принесу картину для
вашего кабинета в пятницу (до того как вы начнете пить).
Мози.
Он назвал меня Ланой. Не Док. Не Финч. Он обратился ко мне по имени. Я хотела
услышать, как он его произносит (и тянет мои волосы, пока делает это). Я такая извращенка.
Не могу остановиться. Все кончится тем, что я получу ограничительный судебный приказ.
(Пожалуйста, пусть он будет тем, кто ограничит меня.)
Глава 3.
Мози Круз прибыл в Pathways, прежде чем мы открыли двери. Я вижу его стоящим
возле недавно установленной стеклянной двери пожарной безопасности. Здание Pathways с
прошлого года является полностью переделанным зданием начальной школы. Хотя мы не так
много переделали за исключением замены миниатюрных унитазов и раковин в ванных
комнатах под размеры взрослого человека. Джени и я хихикали несколько месяцев до того, как
их заменили, корячась на корточках так, что наши колени были выше бедер.
Компрометирующая позиция - присесть на мячик, чтобы пописать пять раз в день.
Я машу Мози через дверь и указываю на часы, пытаясь сообщить ему, что мы не
откроем двери до восьми часов. Он кивает мне головой, признавая мое присутствие, но он, кажется, сконцентрирован и поглощён тем, что играет в его наушниках.
Я пожимаю плечами, хватаю свою кружку с кофе и иду к себе в кабинет. Меня раньше
никогда не влекло к участникам проекта. Большинство из них для меня слишком испорчены.
Не то чтобы я не могла справиться со шрамами, оставленными в их жизнях, у всех они есть, и
даже у меня есть парочка таких. Но я предпочитаю не иметь их в моей постели. Я хочу
здоровые отношения. Не для чего другого у меня нет времени. То, что я делаю, слишком
важно для меня, чтобы делать такую глупую ошибку. Я могу оценить все в Мози, его внешний
вид, его талант – абсолютно все. Я могу оценить и уйти.
Расписавшись у стойки регистрации, он идет прямо в мой кабинет. Его голова
проскальзывает в двери офиса в тот момент, когда я слышу, как Джени говорит: «Пожалуйста, присядь здесь». Она знает, что я не люблю неожиданных посетителей.
Он заходит в кабинет, невзирая на ее предупреждение и закрывает дверь. Кажется, что
он полон решимости встретиться со мной, чем соблюдать правила компании. Не хороший
знак. Мне придется выкинуть его из программы, если он окажется постоянным нарушителем
правил.
- Ты можешь присесть, - говорю я прочистив горло. - Обычно, чтобы встретиться со
мной, ты должен записаться. Дверь должна оставаться открытой. Это стандартная процедура.
Прогулочным шагом он подходит к моему столу и вытягивает стул. Он кивает головой
и взгляд его не покидает меня. У него темно серые глаза. Могу поклясться, глаза у него
подведены, но я не хочу присматриваться слишком близко, чтобы подтвердить это.
Он слегка наклоняется вперед, словно настаивая на том, чтобы я села первой. Я
возвращаю ему это жест, пытаясь сохранить хоть какой-то контроль. Он расплывается в
улыбке и наклоняется вперед, снова настаивая. Я вытираю пот со лба тыльной стороной
ладони. В этот момент мы как неуклюжие американцы на их первой бизнес встрече с
японцами, отвечая на все неизвестное неуверенным приветственным поклоном.
- Сядь! - говорю я слишком громко, с силой нарушая наше взаимное очарование.
Мы одновременно садимся. Мози уверенно шлепается на стул, с расслабленным
выражением на лице. Я подворачиваю юбку как потная, нервозная секретарша, словно мы
поменялись ролями и он здесь, чтобы провести со мной собеседование.
- Я пришел подписать бумаги. Я хочу остаться.
- Ты можешь это сделать. С этим порядок. Но ты всегда должен придерживаться
правил. Это единственная возможность, чтобы эта программа работала. И это единственная
возможность для тебя остаться в ней. - добавляю я. Я делаю ударение на том, на сколько для
него важна эта процедура. Без этого мы разбежимся.
Он снова кивает и немного оттягивает шапочку на затылок, используя обе руки. Кольца.
Они мерцают и подмигивают мне на его теплой коричневатой коже. Он опускает одну руку и
потирает подбородок, массируя кожу большим и указательным пальцем. Он наклоняется
вперед и его ноги раскрываются в виде широкой буквы V, а локти располагаются на коленях.
- Понял, - говорит он и облизывает языком свои белые зубы.
Я чувствую его язык во всех местах, где не должна его чувствовать. Я чувствую этот
проклятый язык на всем пути к моим ногам. Я хочу облизнуть эти зубы.
- Вы видели эскиз картины, которую мы рисовали вчера? - его глаза загораются и
светятся при упоминании об этом.
- Боже мой, она великолепна! Бесспорно. Лучшая работа, которую я когда-либо видела.
- я не хочу быть такой прямолинейной, но мне сложно остановить поток слов. Его талант
заслуживает восхищения. - Я серьезно. Даже эскиз сам по себе можно повесить в галерею.
Он улыбается моему комментарию и выглядит очаровательно робким. Он ничего не
