Никто из нас не произнес ни слова в течение нескольких минут. И мне не хотелось, чтобы эти объятья были когда-нибудь разомкнуты. Это было такое счастье ощущать тепло его тела, вновь сильного и здорового. Объятье помогло развеять страшное воспоминание о тех первых нескольких днях в больнице, когда никто не знал наверняка, выживет ли он. Когда парамедик вернул его к жизни, помню, с каким облегчением я тогда вздохнула. Но это было лишь начало долгого трудного пути. Сейчас его рана окончательно зажила, оставив ему на всю жизнь после себя неровный шрам.
В конце концов, он отстранился и улыбнулся мне. Улыбка совершенно преобразила его лицо, она привнесла столько тепла в его голубые глаза, и я словно увидела перед собой другого человека.
— Ну, — сказал Кэмерон. — Как ты?
— Да ладно я, — ответила я, пихая его, — скажи лучше, как прошло прослушивание?! Я же переживаю!
— Я поступил! — сказал он. — С сентября я начинаю учиться в музыкальном колледже в Лондоне.
— Это же классно! О, Кэмерон, я так рада за тебя!
Снег припустил. У меня возникло такое чувство, будто мы находимся за миллион миль от Ская и от всего того, что случилось прошлым летом на острове.
— Давай, — сказал он, беря меня за руку, — зайдем внутрь и погреемся.
Мы заказали горячий шоколад и сели за столик возле окна.
— Как дела у Лилиас? — спросила я.
— Очень хорошо, — ответил Кэмерон. — Новый дом так хорошо повлиял на неё, что она даже завела друзей среди девочек, живущих по-соседству.
— Это же здорово!
— И маме лучше. Мне даже позволили навестить её пару раз. С тех пор, как… с тех пор, как Пайпер погибла, видно, что она здорово прогрессирует на пути к выздоровлению. Врачи очень ею довольны.
— Я очень рада. — Я протянула руку стол и погладила тыльную сторону его ладони.
Той ночью пожарные сразу же ворвались в дом, чтобы попытаться спасти Пайпер, но, когда они её обнаружили, было уже поздно — она сгорела заживо.
— А тебе удалось как-то уладить свои дела с родителями? — спросил Кэмерон.
— Ну, у меня ушло некоторое время, чтобы убедить их, что я больше не самоубийца, если ты об этом. А что с расследованием? — спросила я. — Несчастного случая с Бреттом?
— Официально закрыто, — ответил Кэмерон. — По-видимому, подруги Пайпер рассказали полиции, что Бретт… в общем… — говорил он, будто бы извиняясь. — Что он поцеловал тебя той ночью.
Я поняла, что краснею.
— Это… это не то, что ты думаешь… — начала было я, но Кэмерон тут же накрыл мою руку, лежащую на столе, своей.
— Я знаю, — сказал он. — Все нормально. Тебе не нужно ничего объяснять. Я очень хорошо могу себе представить, как это было. Единственное, о чем я сожалею, что меня не было там… Короче, в любом случае, главное, что ее подруги решили, что это могло послужить мотивом для Пайпер. И поэтому она напала на Бретта. И на иглах обнаружили её ДНК. Ну, а так как кроме неё никого рядом не было… в общем… а больше обвинить меня было и не в чем. Папа рассказал полиции, как она подожгла дом, и теперь говорят, что, возможно, у нее были не диагностированные проблемы с психикой.
— А куклы? — спросила я тихо. Мне не хотелось о них вспоминать, хотя бы потому, что от одного упоминания о них меня бросало в дрожь, но я должна была знать.
— Я вернулся в дом, — сказал Кэмерон, тоже понизив голос. — Как только меня выписали из больницы, я вернулся, но не нашел ничего, кроме обгоревших останков. Там ничего не осталось. Я просмотрел щебень, но не увидел ни одной Ледышки-Шарлотты. Тех, что остались, должно быть, уничтожило падение стен, которые рухнули при пожаре.
— Значит, все раз и навсегда кончено.
— Раз и навсегда, — ответил Кэмерон. Он отклонился на спинку стула и вдруг занервничал. Он взял меню и начал вертеть его в руках. — Ты же приедешь меня навестить, да? — спросил он. — Когда я начну учиться… Лондон гораздо ближе, чем Скай. Или я бы мог к тебе приехать, ну то есть, я хочу сказать…
— Ну конечно, я приеду, — сказала я, переплетая свои пальцы с его. — И не один раз.
Кэмерон улыбнулся мне через стол и в этот момент, я будто почувствовала, что и Джей здесь со мной. Словно, он был рад за меня, будто говорил мне, что все путем. Я четко слышала его голос у себя в голове: «Софи, будь счастлива. Это все, чего я хочу…»
Возможно, Кэмерон прочел мои мысли, потому что сказал:
— Может быть, мы как-нибудь вместе сходим на могилу к Джею? Я знаю, что не был с ним знаком, но я… не знаю… в общем, может, мне хочется выказать дань уважения.
— Ну конечно. Мне кажется, вы бы прекрасно поладили.
Кэмерон улыбнулся мне, а потом спросил:
— Голодна?
— Ужасно.
Он вновь поднял меню.
— Ну и что здесь есть хорошего?
Я улыбнулась:
— Все.
Эпилог
Стоял морозный зимний день, когда маленькая девочка, гулявшая по пляжу, нашла чемодан, выброшенный на берег. Было видно, что он провел в море какое-то время, потому что с него ручьями стекала вода и его покрывали водоросли. К нему пристало даже несколько морских желудей. Но проржавевший замок легко открылся в её руках, и она увидела содержимое. Как только она это увидела, её глаза засветились от счастья.
Она схватила чемодан и бросилась назад, чтобы показать находку родителям, которые шли медленно, а потому отстали от дочери.
— Джудит, но они все переломанные и грязные, — сказала мама. — Ты правда хочешь оставить их себе?
— Очень хочу! Мамочка, они говорят со мной! Они хотят со мной дружить! Они хотят стать моими лучшими подругами!
— О, ну раз они обещают стать тебе лучшими подругами, тогда, конечно, ты можешь оставить их себе. Хотя я не понимаю, зачем тебе эти странные сломанные куколки, когда дома у тебя есть лучше. И тебе придется придумывать для них столько имен.
— Их всех одинаково зовут, — сказала ей Джудит.
— И как же?
— Шарлотты.
