ее домой, и все.
— Ладно, — сказал Кирилл и протянул руку. — Давай «мани». — Заметив, что Марк нахмурился, он рассмеялся: — Не думаешь же ты, братец, что я буду развлекать твою Лизу на свои скромные карманные средства?
«Проводишь домой, и все!» — сказал Марк.
Если бы!
Кирилл смотрел на Лизу, а в голове его бродила одна единственная мысль: «И где, интересно, Марк таких необыкновенных девушек отыскивает?»
Он заметил ее сразу же, как только вышел из метро. Единственная рыжеволосая девушка в скромном летнем платье в цветочек стоила неподалеку от «Лиры», держа в руках маленькую сумочку бежевого цвета. Кирилл замер, разглядывая ее. Была в этой Лизе какая-то неброская красота, хотя цвет волос опровергал это утверждение·. Багряно-огненные пряди до плеч напоминали осеннюю листву на ветру.
Кирилл внутренне собрался, словно его ожидало решающее сражение на корте, и двинулся навстречу девушке. Опыт по этой части у него был небольшой. Под Новый год он, правда, не на шутку увлекся Ксенией — новенькой, пришедшей в их школу, но вскоре выяснилось, что общих занятий теннисом еще не достаточно для взаимопонимания. С тех пор Кирилл предпочитал провести свободный вечер с книгой в руках или за компьютером, решив, что это намного приятнее, чем вздыхать и мучиться по ночам, уподобляясь шекспировскому Ромео.
Лиза увидела его, когда он оказался в двух шагах от нее.
— Привет! — просто сказала она.
— Привет, Лиза, — ответил Кирилл, встретив изучающий взгляд голубовато-серых глаз.
Он не знал, что дальше делать, поэтому просто спросил:
— Ну, чем займемся? Есть какие-нибудь предложения?
— Кажется, кто-то собирался угостить меня самым большим и самым вкусным мороженым, — напомнила Лиза, отбрасывая с лица огненную прядь.
— А, точно! — обрадовался он, и вдруг заметил совершенно очаровательные веснушки на лице девушки.
«Марк не упоминал, что она такая… солнечная», — внезапно подумал Кирилл. Он осторожно притронулся к Лизиному локтю:
— Пойдем есть мороженое.
Кафе «Лира» было переполнено, все столики заняты, к стойке не пробиться. Похоже, что восемь часов вечера — здесь самое горячее время, решил Кирилл. К счастью, у него был опыт общения с барменами. Не раз бывал за границей с родителями. Он попросил Лизу подождать, и через минуту они сидели за столиком, откуда незаметно исчезла табличка «спецобслуживание», а на самом столе вскоре появились фанта, мороженое в вазочке для Лизы и черный кофе для Кирилла.
Лиза ела фантастическое на вид мороженое и совершенно не чувствовала его вкуса. С ней происходили странные вещи. Это же Марк, ковбой, который ей совершенно не нравился, его поцелуй не вызвал у нее никаких ощущений, кроме досады на себя. Так почему же сейчас у нее так частит пульс при виде его улыбки? И вовсе она не лукавая, как у знаменитого чеширского кота, а очень даже приятная, даже чуть стеснительная. И голос такой мягкий, будто бархатный…
— Представляешь, отец тогда был в Нью-Йорке, ох и наволновались мы с мамой… дошло до Лизиного сознания.
— Ты о чем? — спросила она, досадуя, что позволила себе отвлечься.
— Об одиннадцатом сентября, — заметив ее замешательство, он пояснил, — ну о тех террористических взрывах на Манхэттене.
— Это было ужасно, — откликнулась она со всей горячностью, вспоминая тот вечер.
Лиза готовила уроки, когда раздался звонок Туси. «Ты телевизор смотришь?» — крикнула подруга в трубку так, что в ушах у Лизы зазвенело. «Нет, а что?» — «Что! Там Америку арабы бомбят! Беги, включай! Я потом позвоню!»
Лиза бросилась в комнату к родителям с криком: «Включайте телевизор!»
Когда они увидели кадры с врезающимся в первую башню самолетом, у Лизы перехватило дыхание, к горлу подступили слезы. Там же люди, подумала она. И там, и в самолете! И вдруг этот кошмар повторяется! Второй самолет врезается в здание торгового центра в самом центре Нью-Йорка, сотрясая сознание американцев и всех людей, «прилипших» К экранам телевизоров. Ей казалось, что страшнее ничего и быть не может. Но когда на ее глазах, плавно оседая, в пыль превратился первый дымящийся небоскреб, а за ним и второй, мама схватилась за сердце и бросилась за корвалолом, отец побелел и процедил сквозь зубы такое, что Лиза никогда раньше от него не слышала. А сама она упала в кресло и на некоторое время потеряла способность что-либо соображать и двигаться. Да, этот день не только изменил мир, он заставил многих людей взглянуть на свою жизнь иными глазами, переосмыслить ценности. Ребята в школе несколько дней только и говорили об этом. Учителя махнули рукой на отметки и даже не ставили двойки за неприготовленные домашние задания. Лиза помнит, как телевизионные службы пытались выяснить — нет ли среди жертв этого чудовищного теракта русских. Так что же это получается: отец Марка находился в это время в Америке?!
— Значит, твой отец видел весь этот ужас собственными глазами? — спросила Лиза.
