мы были бы вместе.
Брак с Филипом не вызывал во мне энтузиазма. Что он за человек? Говорили, что, в отличие от своего отца, он не обладает острым умом. Ничего удивительного – ведь император Карл был самым мудрым правителем своего времени.
Говорили также, что Филип очень религиозен, но это не мешает ему вести разгульный образ жизни; что он человек очень чувственный, неравнодушный к женскому полу. Последнее особенно меня настораживало. Он был однажды женат – на Изабелле Португальской, от которой у него был шестилетний сын Дон Карлос. Изабелла умерла три года назад. Если Филип ждал от будущей жены чувственных наслаждений, то я менее всех подходила на эту роль. С политической точки зрения наш брак был выгоден как союз английской королевы с сыном императора. Но кому выгоден, размышляла я? Моему народу не понравится то, что их королева замужем за иностранцем. Гораздо лучше, по мнению моих сограждан, если бы мужем королевы стал Эдуард Коуртни. Помимо всего прочего, если я выйду замуж за Филипа, нам придется жить порознь, так как я не уеду в Испанию, а он тоже не будет жить в Англии. Взвесив все «за» и «против», я склонялась к тому, что испанский вариант моего замужества кончится ничем, как и все многочисленные помолвки прошлых лет.
Реджинальда же я знала и любила с детства. Что плохого в том, что он значительно старше меня? И даже если у нас не будет детей, какое это имеет значение?
Мне хотелось, чтобы рядом был заботливый, любящий друг.
Из моего окружения более других этому образу соответствовал Симон Ренар. Но в глубине души я понимала, что он верен мне постольку, поскольку верен в первую очередь своему господину – императору, как и полагается настоящему послу. Я пыталась убедить себя в том, что у нас с императором общие интересы, как это было и раньше…
Теперь, когда в английских церквах служили Мессу, следовало ожидать недовольства протестантской части населения. И вскоре до нас дошли слухи о волнениях в Кенте, Лейстершире и Норфолке.
Сестра моя Елизавета стала источником возмущения – она отказалась слушать Мессу и давала понять, как считал Ренар, что недовольные протестанты могут видеть в ней своего лидера.
– Она чрезвычайно опасна, – заметил посол.
Совет направил ей письмо с требованием подчиниться общим правилам богослужения. Она не ответила. Сославшись на болезнь, Елизавета не присутствовала и на церемонии присуждения титула графа Эдуарду Коуртни.
Ренар пришел ко мне взволнованный и злой.
– Ваша сестра что-то замышляет. Уж не собирается ли она заручиться поддержкой протестантов? Если это так, то нам грозят большие неприятности. За ней пойдут, и, поверьте, сторонников Елизаветы будет немало. Ее надо заключить в Тауэр.
– Неужели вы думаете, что я способна посадить в Тауэр собственную сестру?
– Вы только отдадите приказ. Я убежден, что следствие обнаружит кое-что, свидетельствующее не в ее пользу.
– С ней дружит де Ноайль…
– Ей от него проку нет. У него одна цель – посадить на трон Марию Шотландскую.
– Марию Шотландскую? – повторила я, не веря своим ушам. – Но как он посмел даже подумать об этом?!
Ренар смерил меня взглядом, в котором сквозила жалость – неужели я столь недальновидна!
– Мария Шотландская – невестка французского короля. Де Ноайль – их слуга. Король же спит и видит, как приберет к рукам Англию, посадив на трон королеву Марию и короля Франсуа. А поможет ему в этом Елизавета, которую обрабатывает де Ноайль. Все очень просто, Ваше Величество.
– Кому же в таком случае можно доверять?
– Никому, – Ренар грустно покачал головой. – Никому, кроме моего господина, который был и останется вашим другом. Когда вы выйдете замуж за его сына Филипа, император станет вам еще ближе, и кроме того, рядом с вами будет мужчина. А пока нам следует разобраться с Елизаветой. Необходимо наступить на хвост протестантам, видящим в ней свою будущую королеву.
– Но это же измена!
– Ваше Величество, вы правы. Итак… начнем разрушать их коварные планы и обратим пристальное внимание на Елизавету.
– Но я не могу посадить ее за решетку.
– Не можете, пока у вас нет на то достаточных оснований. Прежде всего необходимо помешать ей строить из себя символ протеста. Она должна посещать Мессу.
– Ей будет передан мой приказ подчиниться.
– Отлично! Тем самым, Ваше Величество, вы делаете первый шаг.
Но не успела я послать к ней гонца с приказом, как от нее пришло письмо, в котором она умоляла меня дать ей аудиенцию.
Я согласилась.
Войдя в мои покои, Елизавета бросилась передо мной на колени.
– Встань, – сказала я, – и говори то, что хотела. Вижу, что ты поправилась после болезни, помешавшей тебе присутствовать на чествовании Коуртни. Судя по всему, болезнь была тяжелой.
– Спасибо, Ваше Величество. Мне уже лучше. Позвольте мне выразить надежду, что Ваше Величество находится в добром здравии.
В ее взгляде проскользнуло сочувствие – это значит, подумала я, у меня вид совсем больной. Этот
