Вдруг, враги со всех сторон подло на вендов напали, И кровь лилась из ран ручьем, но побили немало тварей. Уж половина сотни легла, и за нею — восемь, Но Волаха не достала стрела, и нечисть мира просит. «Чтобы представить вас королю, свое откройте имя, Сложите у входа в замок броню — всех, как гостей, он примет. Хозяин щедр и справедлив, златом одарит героев. Пейте же, в чаши вина разлив, и откуп берите с собою…» Волах Ольгеру говорит: «Что-то он мирно настроен? Но кто над врагом твоим царит, тот сам, не иначе, ворог. С ним я хлеба не преломлю. Знаться с врагом не стану… Заклятием в цепи нас закуют, коль имена узнают… Мы славно бились и год минул, как вышли в этот поход. Не верь врагу, он силой не взял, поэтому нагло врет…» Усмешка мелькнула в густой бороде: «Что жизнь пред судьбой и роком? Но если вернемся, слыть тебе, Волах, плохим пророком…!» «Я — Ольгер, это — бесстрашный Дир. Кто о Йоне не слышал?…» В крепость сорок вошло вслед за ним, да ни один не вышел. За горизонтом лежит та земля, но двери — на запорах. Лишь одного отпустила она, и это был Волах. Вернулся Волах на землю отцов — Карин в живых уж нет. Ему говорят: «Ваш поход длился десять лет…» Для тебя, Волах-герой, Время, как год, пронеслось, Ну а милой, желанной твоей долг исполнить пришлось… В Карин жупана сын второй влюблен без памяти был,
