– Я собираюсь вернуться в Европу, но на этот раз в одиночестве. Мне нужно узнать жизнь, а ведь путешествия расширяют кругозор, правда?
– Но ведь можно остаться в Штатах и поступить в колледж.
– Да, но для этого уже несколько поздновато, тебе не кажется? Кроме того, если я останусь здесь, то всегда буду чувствовать себя несвободной… как бы под надзором, понимаешь? На меня будут постоянно оказывать давление. Надеюсь, в Европе все будет по-другому. Надоело, что всегда кто-то решает, куда и зачем мне ехать. На этот раз поездка будет проходить, как я захочу.
– А как ты хочешь? Я был бы счастлив показать тебе мою Европу… – внезапно Гаррис прервался и раздраженно продолжал: – Черт подери! Грейди уже достиг того градуса, когда он становится совершенно невыносим. Ты подождешь меня немного? Пойду спасать Кэрол.
Наверное, уже очень поздно. Ей давно пора быть дома и спать. Нужно было, по крайней мере, позвонить и оставить запись на автоответчике… Анна никак не могла понять: то ли ее тошнит, то ли хочется смеяться… Она вдруг представила себе, какое лицо будет у миссис Прикнесс, когда та увидит ее после этого вечера. «О Боже! Кажется, я уже совершенно пьяна. Боюсь, что скоро Гаррису придется спасать меня. А может, он захочет воспользоваться случаем?»
Слава Богу, здесь хотя бы нет Крега – некому читать ей нотации с брезгливым и осуждающим выражением лица. Ну почему, выпив, она не ощущает ни подъема, ни желания, как все остальные? Ничего, кроме тошноты. Анна залпом осушила свой последний мартини и молча уставилась в бокал, думая о том, прилично ли попросить еще.
Кто-то забрал у нее бокал. Собираясь протестовать, Анна подняла голову и почти сразу протрезвела, встретившись со взглядом Уэбба. Когда же он подошел? И почему она так нервничает? Нужно просто сказать ему, чтобы он убирался к черту, сказать, что она ждет Гарриса…
– Похоже, тебе уже достаточно, Энни. Почему бы тебе не пить что-нибудь более безобидное, типа лимонада?
Он не имел никакого права так с ней разговаривать. Она не его собственность! Он вообще не должен был здесь появляться, особенно теперь, когда она вычеркнула его из своей памяти. Отчаянно пытаясь вырваться из его рук, Анна чувствовала, что этому препятствует не только его сила, но и ее собственные чувства.
– Что ты делаешь? Думаешь, можно вот так прийти и… – К концу фразы в ее голосе послышалось отчаяние: – Ты даже не спросил меня, хочу ли я уйти с тобой!
Уэбб резко повернул ее лицом к себе и заговорил с плохо сдерживаемой яростью, причин которой Анна не понимала. И откуда у него эта длинная царапина на щеке? Ее же не было. Это она точно помнит…
– Черт возьми, Энни! Зачем я, по-твоему, сюда пришел? Я не привык просить, но если тебе это необходимо, то пусть будет так. Пойдем ко мне. Я хочу тебя. Я хочу тебя снова и снова. Может быть, тогда я наконец пойму, чем, черт побери, ты меня околдовала…
От звука его голоса, и нежного, и грубого, Анна забыла обо всем – о том, что вокруг люди, что за ними наблюдают. Она ощутила лишь уже знакомый трепет, пробежавший по ее телу, как только Уэбб поцеловал ее.
– Энни, милая, ведь ты хочешь того же самого…
Анна сделала последнюю жалкую попытку избежать полной капитуляции:
– Но зачем тебе я? Ведь здесь Кэрол и… Таня…
– Прекрати, Энни. Мне нужна ты. Так мы уходим или нет?
Больше он просить не будет. Она понимала это и послушно пошла за ним. Чувства опять завладели ею безраздельно – все остальное просто не имело значения. Правда, она еще пыталась слабо протестовать, но скорее для того, чтобы сохранить хотя бы остатки гордости.
– А как же Гаррис? Я ведь обещала…
В золотистых глазах Уэбба зажегся недобрый огонек:
– Ты обещала провести с Фелпсом сегодняшнюю ночь?
– Нет, но… дело в том, что я… мне же нужно попрощаться с Кэрол. Не могу же я вот так взять и… – Господи, ну почему она не может сказать ни одной связной фразы? Заикается, как девчонка, и ненавидит себя за слабость, которую не в силах скрыть.
Анна почувствовала, как Уэбб напрягся. С ужасом она подумала о том, что вот сейчас он бросит ее – прямо здесь, в центре этой все еще переполненной комнаты. Но вместо этого, к ее большому удивлению, послышался смех.
– Ты очень воспитанная девочка, правда, Энни? Что ж, прекрасно. Пойдем пожелаем Кэрол и старине Гаррису спокойной ночи.
Ускорив шаг, он буквально поволок ее в другой конец комнаты под изумленными взглядами окружающих. Анна слышала со всех сторон шепот и обрывки разговоров, что делало ее еще несчастнее.
Трио стояло в дальнем конце комнаты: Кэрол, разъяренная как фурия, светловолосый Тед Грейди, угрюмо потирающий небритый подбородок, и Гаррис, внешне относительно спокойный и пытающийся урезонить остальных.
Кэрол увидела их, и ее изумрудные глаза сначала удивленно расширились, а затем сузились от злости.
– Уэбб Карнаган! Какого… какого черта ты здесь делаешь?
– Следи за своей речью, Кэро-малышка. Ты же не хочешь, чтобы у бывшего мужа испортилось представление о тебе? И потом – разве ты забыла, что сама пригласила меня!
И вновь Анна почувствовала, что эти двое вовлекают ее в какую-то мерзкую игру. А она не хотела в ней участвовать. Уйти? Но Уэбб не отпускал ее руку.
