«Не волнуйся, Анна. Никто из посторонних точно не знает, где именно будет сниматься фильм, – он улыбнулся. – Я пустил слух, что это будет где-то в Мексике… а может быть, в Неваде – там много пустынь».
«Да прекрати ты, наконец! – думала Анна. – Сколько можно возвращаться к одному и тому же!»
Гаррис был занят всю последнюю неделю, и она оказалась полностью предоставлена самой себе. Ей даже понравилось это полное одиночество – только солнце и слабый шум океана далеко внизу, на безопасном расстоянии. Она загорала, отдыхала и старалась не заглядывать вперед. Разве недостаточно того, что последние месяцы в Англии, такие неприятные, остались позади, что ее никто не мучает и не преследует, что за ней не следят? Пусть Гаррис беспокоится обо всем – у него к этому несомненная склонность. С ним было так удобно, просто и безопасно.
Анна перевернулась на живот, и теперь солнце ласково лизало спину и плечи. Страницы книги расплывались перед глазами, и она закрыла их. Только что она прочитала любовную сцену, которую им с Уэббом предстоит играть. Нежную, необузданную, откровенную. Черт бы побрал и его, и все эти проклятые воспоминания! Она должна помнить о том, что это всего лишь сценарий, всего лишь игра, притворство. Чем-чем, а этим Уэбб владел в совершенстве. Ну ничего, она ему докажет, что ей это тоже вполне подвластно.
Но тогда почему сейчас, лежа на ласковом солнце, она все равно не могла избавиться от воспоминаний? Она чувствовала на себе его руки, его губы. Видела перед собой глаза цвета темного золота. Ее тело ощущало жесткость темных волос, а уши слышали хрипловатый шепот: «Энни… Господи, Энни, как же ты красива!»
Он лгал ей. Так почему же до сих пор так трудно в это поверить? Ведь даже в Лондоне была Виолетта – новая победа, новое «увлечение». А сколько было после Виолетты?
«По крайней мере, хоть в этом он последователен: ни одна его связь не продолжается долго». Подумав об этом, Анна вдруг поняла, что уже давно лежит с закрытыми глазами, забыв о сценарии. Голос Гарриса вернул ее к действительности.
– Дорогая, надеюсь, ты не заснула? С твоей кожей не следует слишком много времени проводить на солнце. Глядя на тебя, такую беззащитную, трудно бороться с искушением…
Господи, ну почему при этих словах она тут же инстинктивно схватила полотенце и обернулась им? Гаррис понимающе рассмеялся.
– А ты все так же целомудренна, как семнадцатилетняя девушка. Не обращай внимания, я просто пошутил. У меня хорошие новости для тебя. Наконец-то все готово к съемкам, и мы выезжаем завтра.
Хорошо, они выезжают, но куда? Гаррис ничего не хотел ей говорить. Лишь намекал на то, что это – часть «сюрприза». И, как послушный ребенок, она не задавала лишних вопросов.
На следующий вечер они вылетели из Лос-Анджелесского аэропорта на частном самолете Гарриса. Кроме них двоих на борту был лишь бесстрастный стюард, который молча подавал напитки и закуски, в то время как Гаррис без умолку говорил, не давая Анне возможности задать вопрос о том, куда же они все- таки направляются. Гаррис был так мил. Ну почему она не разглядела этого с самого начала? Почему вместо этого ей захотелось вкусить запретный плод? Уэбб… как же это было глупо… какое ребячество с ее стороны. Уэбб стал лишь частью жизненного опыта, который был ей так необходим. При следующей встрече она сможет доказать и себе, и ему, что их связь ничего не значила. Да, они пару раз переспали. Ну и что? «Спасибо, Уэбб, дорогой, что наконец обучил меня искусству игры».
Стемнело, и после того как она успела выпить еще четыре мартини, они приземлились в маленьком аэропорту.
Раньше ей казалось, что летом в Монтерее гораздо теплее. Но тогда она была лишь маленькой девочкой, которая проводила здесь лето вместе со своей грустной красивой матерью. Все это внезапно закончилось в то самое лето, после которого ей и начал сниться Сон. Ее мать утонула, а дед умер от удара.
«Почему ты все время избегаешь разговоров об этом? – мягко спрашивал ее доктор Холдейн. В ответ Анна лишь рыдала: «Потому что я не хочу вспоминать об этом… не хочу!»
Как она была счастлива в детстве! Как ей нравилось проводить лето на берегу океана, который урчал за окнами ее спальни, как дружелюбный и ласковый лев. Как хорошо было купаться и валяться на песке. А по выходным они ездили в Кармел за покупками и обязательно ели мороженое у Свенсона. Бабушка представляла ее своим подругам.
«А это маленькая Анна, моя внучка».
«Боже! Да она же просто копия своей матери!»
Полное света и песка лето. Снежные зимы.
«Ну почему, почему мы должны обязательно быть здесь? Я ненавижу Дипвуд. Здесь нечего делать! Почему мы не можем все время жить в Калифорнии?»
«Из-за твоего отца, дорогая! Мы ему нужны здесь».
«Но он же сюда никогда не приезжает!»
Впоследствии она часто вспоминала, как тяжело вздыхала ее мать при этих словах, и понимала, почему. «Ты видишь, он очень занят на работе. И перестань, пожалуйста, докучать мне глупыми расспросами».
После этого все ее годы проходили в различных школах – самых лучших, самых привилегированных, самых закрытых. И в Дипвуде, который стал ей еще более ненавистен.
– Нет-нет, дорогая! Пока никаких вопросов! – Гаррис помог Анне выйти из самолета и пересесть в частный вертолет. Сев рядом, он сжал ее руку и держал до тех пор, пока они не взлетели. К тому времени Анну начало клонить ко сну, и ей стало почти безразлично, куда именно они летят. Положив голову на плечо Гарриса, она вдыхала запах дорогого одеколона и сквозь сон чувствовала, как его пальцы слегка ласкают ее грудь.
– Теперь уже совсем близко, – прошептал он, и вскоре Анна увидела внизу огни небольшой посадочной полосы.
– Где мы? – теперь вертолет быстро опускался, и Анна решила, что она вправе наконец задать вопрос, который назревал уже давно. Но Гаррис лишь улыбнулся и напомнил ей о ремнях безопасности.
