чуть не вышла из состояния транса.
Пульс бешено колотился, и Брайтман начал тихо говорить слова утешения и поддержки, до тех пор пока дыхание Анны вновь не стало ровным и спокойным.
– Все в порядке, Анна. Все в порядке. Можешь возвращаться. Но в следующий раз ты обязательно вспомнишь все до конца. Ты не будешь больше бояться. Все станет гораздо легче.
Легче… С каждым разом ей будет все легче и легче. Брайтман сосредоточенно нахмурился. Конечно, можно было бы дать ей пентотал натрия для стимуляции памяти, но на данной стадии это слишком рискованно. Она только-только начала доверять ему, и упоминание о наркотике могло отпугнуть ее. Какими бы ни были эти заблокированные воспоминания, она была еще не готова к их восприятию. И пытаться понукать ее – слишком опасно.
Конечно, найти тело собственной матери – достаточно сильная травма для семилетнего ребенка. Но только ли в этом дело? Не скрывала ли ее память еще чего-то? Чего-то такого, что мозг отказывается воспринимать? Брайтману хотелось открыть эту тайную дверцу ее подсознания. И он обязательно сделает это – нужно только набраться терпения.
А тем временем, окончательно завоевывая ее доверие, он поможет ей разобраться с нынешними проблемами. Не Ив Плейдел и не Гаррис Фелпс, а он – Гарольд Брайтман – сделает из нее актрису… Конечно, глупо так тешить собственное тщеславие, но ведь на его счету феноменальные успехи, которых он добивался со спортсменами: участниками Олимпийских игр, теннисистами и даже чемпионами по гольфу.
Он проверил работу магнитофона – все было в порядке. Хотя сам Брайтман предпочитал делать письменные записи во время сеансов с пациентами. Ему не нравилось слово «пациент». Люди, с которыми он имел дело, не были больными. Просто в их сознании возникли какие-то блоки, которые мешали им нормально жить. И он помогал от них избавиться, обрести целостность.
Анна Мэллори обратилась к нему, потому что хотела преуспеть как актриса. И он обязательно ей поможет. Это будет несложно. Главное для нее – поверить в свое сходство с Глорией, и она будет входить в роль так же легко, как это делают дети во время игры.
Глава 29
Было невыносимо душно. Солнце раскалило просторный внутренний дворик, а огромные софиты делали жар еще более нестерпимым. Анна вся взмокла от пота, который уже насквозь пропитал тесный корсаж и многочисленные нижние юбки, которые Ив, с его страстью к исторической достоверности, заставил ее надеть. И тем не менее она дрожала.
Было бесполезно повторять себе, что это всего лишь нервы; она не могла сдержать неистового биения сердца и избавиться от тяжелого комка, который стоял в горле и мешал дышать. Строчки сценария плясали перед глазами и казались совершенно бессвязными. Слава богу, что в этой сцене у нее мало слов! И они не так уж и важны. Анна попробовала сосредоточиться на том, что незадолго до этого говорил ей Ив. Он был, как всегда, добр и терпелив.
– Главное, чего я хочу добиться от тебя в этой сцене, – это эмоциональный отклик. Слова, если ты их запомнила, придут позднее сами собой. Кроме того, у нас есть таблички с титрами, если понадобится. Что же касается всего остального, то представь себе, что ты по-прежнему модель и выполняешь указания фотографа: «ты счастлива», «ты задумчива» и тому подобное. Я буду фотографом, а ты будешь выполнять мои указания, – он улыбнулся и слегка потрепал ее по щеке. – Не волнуйся, petite. От тебя требуются всего лишь естественные реакции на происходящее. Избалованный ребенок из богатой семьи впервые сталкивается лицом к лицу с мерзостью, болью, разочарованием и страхом. Представь себя на ее месте и позволяй всем эмоциям отражаться на лице. Все остальные тебе помогут.
Но беда в том, что Анна совершенно не могла сосредоточиться на добрых напутственных словах Ива. Она ни на секунду не забывала о том, что Уэбб находится рядом, в этой же самой комнате. Что он, развалившись, сидит в кресле, вытянув ноги в тяжелых ботинках, и наблюдает за ними со скучающим и циничным видом.
Почему он так явно выражает свое пренебрежение к ней? Ведь ей хочется работать с ним не больше, чем ему с ней. Но что делать? По крайней мере, она отступать не собирается. Чего ради?
И все же Анна не могла справиться с раздражением. Уэбб умышленно игнорировал ее. Он улыбался Саре, шептал ей что-то на ухо. Она улыбалась в ответ и гладила его руку. Анна не могла не замечать, как улыбка совершенно преображает его лицо, прогоняя угрюмость и прорезая лучистые морщинки в углах глаз и губ. И она не могла избавиться от мысли, что когда-то эта улыбка была предназначена ей.
Они собирались в жаркой маленькой комнатке для короткого прогона предстоящей сцены. Это было тяжелым испытанием для Анны, которая в присутствии двух профессионалов особенно остро ощущала свою неумелость.
И вот теперь, совершенно взмокшая и измученная, она пыталась сосредоточиться на последних наставлениях Ива. Быстро проанализировав их короткую сцену с Сарой, он переключился на Уэбба и на то, что он должен делать, когда камеры возьмут крупный план.
Анна не отрываясь смотрела на Уэбба. Не хотела, но смотрела. Это было сильнее ее. Он не брился со времени своего приезда, и щетина уже начала превращаться в подобие бороды. За последние дни Анна почти не видела его, но заметила, что он бросил Клаудию ради любовницы Сала Эспинозы Анны-Марии. Правда, это, казалось, не обеспокоило Эспинозу, который был ей очень симпатичен. Анна-Мария – та самая обладательница высокомерного голоса. Их пока не познакомили, но Анна не думала, что они понравятся друг другу.
Уэбб выглядел в полном соответствии с ролью: кожаный жилет, патронташ, пистолет и нож, заткнутый за пояс. Начали репетировать диалоги, но Анна никак не могла справиться особой. Голос звучал вымучённо, неестественно. А выражение лица Уэбба повергало ее в совершенное оцепенение. Правда, Ив и Сара делали все возможное, чтобы ободрить ее.
– На съемочной площадке все будет гораздо легче. Конечно, трудно почувствовать то, о чем говоришь, сидя друг против друга в такой маленькой комнатке, да еще и зная, что это всего лишь репетиция? Перед камерами все будет по-другому. Я уверена, что ты справишься ничуть не хуже, чем в то первое утро.
– А я уверен, что даже лучше! – Плейдел весело подмигнул ей. – В конце концов, нельзя научиться плавать, не заходя в воду!
Но Анна замечала только холодный сардонический взгляд Уэбба. Почему он на нее так смотрит? Не думать… Не думать о нем до тех пор, пока не начнутся съемки! Но и тогда она должна помнить, что это только игра.
