холодный свет на воды принадлежащего мне океана, окрашивая их в цвет моей чешуи. Симфония Тьмы гремит в моей душе, наполняя сердце ликованием, заставляя всю мою сущность трепетать от радости бытия. И я понимаю, что не в силах лишить себя подобного великолепия. И я понимаю, что цена за наслаждение жизнью — смерть. Завтра я отправлюсь на поиски равного, чтобы задать ему вопрос.
Сегодня я плавал на охоту.
Сегодня я лечу на охоту. Бледный диск луны светит с небес, посылая мертвенный свет на горы, принадлежащие мне. Ветры несут мириады ароматов, творят неповторимый букет запахов. Сегодня я лечу на охоту.
Я редко летаю на охоту по ночам. Я предпочитаю делать это ранним утром, когда восходящее Солнце заставляет забыть обо всем, кроме красоты, и мир замирает, встречая владыку Света, простирающего свою ослепительную длань над Вселенной. Я люблю смотреть на бушующий огонь Солнца, безжалостно разрывающий нежное тело Тьмы копьями своих лучей, подобно тому, как я разрываю нежные тела жертв кинжалами своих когтей. Но Тьму я люблю не меньше — я дитя Тьмы. Лишь огонь люблю я сильнее ночи.
Когда я лечу на охоту, Тьма встречает меня огнем и навстречу мне поднимаются блистающие деревья звезд, горные пики лунных лучей, вулканы комет и метеоров. Я знаю, что такое звезда.
Я выхожу из своей пещеры, расправляя многометровые крылья, всей поверхностью перепонок ощущая ветры в ночи. Странные, тревожные мелодии рождают горы под бичом ветра, они стонут, миллионы лет изнывая под пыткой. Иногда горы приходят в ярость, и тогда содрогается земля и вздымаются крутые пики, рождаясь в огне наперекор холоду ветра. Но ветер терпелив. Он сильнее гор, ибо владеет вечностью. И горы всегда терпят поражение, год за годом лишаясь острых граней и гордых вершин. Ветер — владыка земли, дитя небес. Я — повелитель неба.
Взмахиваю крыльями, рождая вихри. Каждым взмахом я пополняю семью ветров, я — их отец. Небо кидается навстречу, воздух стонет, пронзаемый трезубцем моего сверкающего тела. Небо принадлежит мне, я его владыка в ночи.
Часто в такие минуты я размышляю над тем, кто я такой.
Я знаю, как меня называют все остальные. Дракон. Это слово не объясняет мне, почему в мире нет других драконов. Логика твердит, что я не могу быть единственным в роду, и я очень хочу ей верить. Если очень желать чего-то, желаемое может исполниться. По крайней мере, я в это верю. И мечтаю о друге.
Я называю себя Вулкан, потому что это самое верное определение моего характера из всех, которые я знаю. Я похож на вулкан своей необузданной, первобытной натурой, своей неспособностью контролировать ярость и гнев. Меня боятся все. Порой я и сам себя боюсь. Не уверен, что смогу сформулировать определение, кто же я такой. Некогда человеческий мудрец назвал сам себя «двуногим без перьев». Я тоже без перьев, хотя имею четыре ноги и крылья. Называть себя «четвероногим без перьев» я не хочу. Поэтому оставлю определение понятия «дракон» тому, кто захочет его определить. Меня устраивает и это название.
Когда я взмываю навстречу серебру, льющемуся с небосвода, моя чешуя начинает сверкать подобно мириадам бриллиантов. Я похож на отблеск луны в океане, паря над землей, пронзая черные тучи сиянием своих крыльев. Я — повелитель неба.
Я одинок.
Рассекаю тьму над скалами. Воздух полон музыки сфер, симфония Тьмы гремит над миром, и я — дирижер вечного оркестра. Я лечу на охоту!
Замечаю с высоты стадо горных антилоп. Они спят на каменистой площадке, несколько дозорных внимательно глядят по сторонам. Эта мера может спасти их от хищников. От меня спасения нет. Я — темная молния гор.
Хватаю двух антилоп, набираю высоту. Животные кричат и пытаются вырваться. Сдавливаю их когтями, ощущаю смерть своей добычи. Ничто не может сравниться с этим ощущением. Только тот, кто вонзал свои когти в нежное, полное жизни, трепещущее тело и ощущал весь процесс ухода жизни, способен меня понять. Я очень люблю охотиться.
Сажусь на скальном уступе, вдыхаю соленый запах крови. Он смешивается с миллионами запахов гор, он вплетает свой непередаваемый аромат в венок по имени Жизнь. Ем.
— Доброй охоты, брат. — Большой черный орел сидит на уступе рядом со мной.
Я протягиваю ему нетронутое тело:
— Угощайся.
Он качает головой:
— Знаешь, я ем только свою добычу.
Я киваю, втягивая сладко-воздушный запах птицы. Я никогда не охочусь на имеющих крылья. Все жители неба — мои братья и сестры. Но только орлы меня не боятся.
— В таком случае я могу указать тебе место, где много пищи.
Орел долго не отвечает.
— Ты самый могущественный из крылатых, Вулкан, — наконец говорит птица.
