— Бля-ать! Бля-ать! — продолжал орать Андрюха.
— Заткнись, — посоветовала тётка.
За углом оба едва не упали в канализационный люк. Тётка велела:
— Одеялки свои вниз бросайте.
Самодельные пончо были молниеносно сорваны и брошены в люк, а сами герои невидимого фронта едва успели заскочить в тёмный дверной проём, и даже дверь не закрыли. Всё тот же голос вежливо попросил:
— Вдохнуть и не дышать. Не дышите! Мужики послушно затаили дыхание.
На улице, буквально в двух метрах от двери, стоял и ругался на чём свет стоит полицейский. Скоро к нему присоединился другой полицейский, они долго светили фонариками в люк, потом ушли.
— Спасибо, — сказал Митя.
— Не за что, — в один голос ответили Андрюха с Беном.
— Это не вам, — сказала невидимая тётка.
— А кому? — спросил Андрюха и посмотрел на Волокотина.
— Никому, — ответил тот.
— Прокляну, — пообещал голос.
— Спасибо, Агафья Тихоновна.
— Кто это? — спросил Бен.
Митя молчал. Слава богу, в темноте никто не видел, что он покраснел.
Объясняться ему не пришлось. Агафья Тихоновна сама посчитала нужным представиться.
— Жопа, — сказала она.
— Чего? — не понял Бен.
— Кому? — уточнил Опарыш.
— Моя жопа, — процедил Митя, чья тайна была раскрыта.
— Для тебя — задний ум, — Агафья Тихоновна говорила с Волокотиным, как старая учительница с нашкодившим первоклассником. — А для остальных — жопа. Вы домой собираться будете?
Под покровом темноты, опираясь только на подсказки Агафьи Тихоновны, Андрюха с Митей вернулись на исходную позицию и через три часа уже были в цехе.
— Клепать ту Люсю! — ругался Игорь. — Я все шабашки забросил, в выходной сюда припёрся, как дурак, а эти пархатики даже деньги разменять не смогли. Ещё и запалились на всю Мексику!
— Вы, конечно, думайте, как хотите, а в шапочках ваших дурацких в этой Мексике делать нечего, — сказал стул, на котором сидел Волокотин. — И в одеялках жарко.
Коллектив нешутейно задумался.
— А кто это сказал? — спросил Оскар.
Все посмотрели на Митю. Волокотин попытался выйти.
— Сиди на жопе ровно! — сказала жопа, и Митя послушно сел.
— Это не заразно? — спросила Лена, и на всякий случай отодвинулась от Волокотина.
— Хитрожопость? — уточнила Агафья Тихоновна. — Нет, это врождённое.
Минут пять на кухне стоял идиотский ржач, но потом, когда смех перешёл на судорожные всхлипы, Игорь вдруг спохватился:
— Митя, ты больше в душ со всеми не ходи.
— С чего бы это? — вознегодовал Митя.
— Так ведь неприлично женщине с мужчинами мыться.
— А я отвернусь, — пообещала Агафья Тихоновна.
Митя сидел красный и не знал, куда глаза девать. И его можно было понять: такое предательство, и от кого — от собственной задницы. Так перед коллективом подставила! И ведь ещё надо как-то регламентировать отношения Агафьи Тихоновны и Бена. Они всю дорогу под землёй без умолку болтали — сошлись два одиночества! А неровен час влюбятся друг в друга?!
Надо было что-то решать.
