Я выбрался в проход между креслами и зашагал к туалету. Первый за семь лет работы на авиацию звонок из службы безопасности вызвал очень нехорошее чувство. Чувство подсказывало, что обсуждать даже такой странный приказ не надо.
Я заперся в узкой кабинке и позвал Тищенко. Он прорезался через полминуты, сухо бросив: «Ждите указаний». Я выкрутил громкость на максимум и вдавил наушник в ухо до боли, но слышал только неразборчивый шорох. Спустя несколько минут кто-то другой ответил мне.
— Игорь, не открывайте дверей. Ничего не предпринимайте без наших команд.
— Что происходит? — тихо спросил я. Тот голос мне не понравился. Он был спокойным. Нарочито спокойным.
— Самолет захватили. Преступник использует парализатор. Весь салон уже обездвижен. Экранированы только туалеты и кабина пилота.
Незнакомец еще раз приказал ничего не предпринимать и ждать указаний. Я и не предпринимал. Стоял, как столб, лицом к двери, напрягшись, потея и жадно вдыхая спертый воздух самолета.
— Почему меня привели сюда?
Мне не ответили. Послушав далекий шум из наушника еще несколько минут, я повернулся к зеркалу и попытался собраться с мыслями. Так, давайте разберемся: мне позвонили по рабочей связи и спрятали от излучения парализатора. Типовой парализатор начинает действовать через несколько минут после включения. Если его засекли в момент, когда угонщик вытащил и активировал оружие, то охрана вполне могла обезвредить его за две-три минуты. Если была охрана. Что ей делать на рядовом рейсе «Лондон — Москва», ведь самолеты не угоняют уже много лет?
Это правда. Даже знаю почему. Не удержавшись, я снова поднес телефон ко рту.
— Как он сумел пройти «бонус-трип»?
В трубке чертыхнулись.
— Мы выясняем, — это был снова Тищенко, — как ваше самочувствие?
— Нормальное, — я решил не огрызаться, — что происходит сейчас?
Тищенко произнес что-то неразбочивое в сторону, и мой телефон пиликнул, известив о текстовом сообщении. В письме была ссылка, по ссылке я увидел окошко с видеоизображением. Показывала камера, установленная в салоне, где-то под потолком. На экранчике моего телефона было трудно что- либо различить, но я мысленно поблагодарил подполковника: так спокойнее. Картинка не менялась: неподвижные люди в креслах и тележка с чайными приборами, стоящая в проходе.
— Как террорист прошел «бонус-трип»? — вопрос не шел из головы. Ожидание стало утомительным. Я прислонился лбом к зеркалу, закрыл глаза и, чтобы отвлечься от страха, задумался. Несмотря на то, что я работаю здесь много лет, все, что я знаю, можно изложить за считанные минуты.
Летом 2015-го исламский терроризм раскачивал мир, как ветер деревья в бурю. Июльским днём в аэропорты нескольких стран под видом нового сканирующего оборудования поставили большие, с человеческий рост, серые ящики. С этого дня число захватов пошло на убыль, а потом и вовсе свелось к едва отличимой от нуля величине, больше символической и, скорее всего, искусственно созданной. Причем металлоискатели, заглядывание в сумки и ботинки — все осталось на своих местах, даже обросло новыми рюшечками. Но это уже было маскировкой: рентгеновская мишура отвлекала внимание от серых ящиков, которые устанавливал международный консорциум, созданный парой лет ранее. Консорциум взялся за дело так рьяно, что даже у самого ворчливого обывателя не осталось повода упрекнуть правительство.
Итак, обычный пассажир, сжимая посадочный талон и паспорт в одной руке, а чемодан в другой, проходит через цепочку проверок. Затем оказывается за занавеской в подобии флюорографического аппарата. Пока датчики на стенах якобы изучают карманы пассажира на наличие отравляющего и колюще-режущего, устройство, встроенное в потолок, занимается мозгом.
Через семь с половиной секунд начинается «бонус-трип».
Человек засыпает. Точнее — впадает в гипнотическое состояние. Грезит. Жаргонное название — «бонус-трип» — придумали наши зарубежные коллеги-аэротехнари: под гипнозом пассажиру снится, будто он вышел из кабинки, благополучно разобрался с оставшимися проверками, поднялся по трапу в самолет, пристегнул ремень, взлетел, прилетел и сел. Наши компьютеры транслируют детали сновидения: интерьер самолета, пейзаж за окном, облака, реальные лица реальных соседей, имена на бейджах у персонала. Даже ужин. Да-да, рыба, мясо или птица на выбор. Все с дотошностью, которой не может
