— Добрый день, Александр Артурович! — поздоровался юный оператор Дениска. — Как всегда?
— Как всегда.
— Заходите!
— Ты, поросенок, сессию сдал? — спросил оператора Корсунский.
Длинный, но уже вовсю плечистый Дениска широко улыбнулся.
— Мне отсрочку дали!
— Это за какие такие добродетели?
— Я сказал, что в банке «Аскольд» служу, работы было много, дураки они, что ли, не знают «Аскольд»?..
— Вот, воспитали жулика! — весело сказал Корсунский Яненко. — Смотри, сессию завалишь — переведу из операторов в дворники! Будешь на каре по тротуару ездить и снег разгребать!
— Приятного аппетита! — нажатием кнопки открывая дверь в бокс, крикнул Дениска.
— Александр Артурович! Подождите!.. — и, не дожидаясь, пока дверь лифта разъедется полностью, выскочило юное создание — тридцати четырех лет от роду, но если не смотреть в документы, то девочка девочкой. И с голоском шестиклассницы, кабы еще не писклявее…
Яненко негодующе фыркнул.
Очевидно, Наденька всякий раз выжидала, когда Корсунский поедет обедать, в помещениях охраны, у большого пульта, куда стекалась информация со всех камер видеонаблюдения.
Услышав голосок, Корсунский окаменел.
С быстротой непостижимой Наденька оказалась у двери бокса. На ней была короткая розовая шубка, из-под которой топорщились воланы длинной юбки, собранные в диковинную загогулину на самом заду, и широкополая шляпа с пером, настолько же уместная в это время года и в этом гараже, как была бы уместна тут набедренная повязка из пальмовых листьев.
— Куда сегодня? — спросила Наденька уже на пороге бокса.
— Еще не решили, — ответил вместо Корсунского Яценко.
— Если ты один раз исхитрилась лечь под шефа, это еще не повод вечно навязываться обедать за его счет! — говорили при этом выразительные глаза специалиста по связям с общественностью.
— В постели от него толку мало, так пусть хоть покормит одинокую трудящуюся женщину! — весело возразили нахальные глазки Наденьки.
Все трое вошли в машину и уселись поудобнее: Корсунский — на заднее сиденье, Наденька — на боковое, Яценко — перед панелью.
— Поехали, что ли? — ненавязчиво распорядился Корсунский.
Машину качнуло, снаружи тихонько взвыло и заурчало.
Яненко соображал, как избавиться от Наденьки и сообразил-таки.
Были, были в Москве места, куда уважающая себя дама старалась не показываться.
— Саша, ты не забыл? Сегодня у Тестова сибиряки собираются, — достаточно правдоподобно напомнил он начальству. — Помнишь, зачем они приехали?
— Вот черт! — столь же правдоподобно вспомнил Корсунский. — Молодец! Если бы не ты!..
Имелось в виду: если бы не Яненко, то Корсунский проворонил бы этих мифических сибиряков, которые, как всем известно, и привозят в Москву натуральные самородочки. Так что надо их перехватить, пока сибиряки еще трезвы, бодры и заняты делами, потому что вечером они уже будут колобродить в самом дорогом борделе, и драгоценность запросто достанется девкам.
— Так я к Тестову сворачиваю?
— Что за вопрос!
Наденька переводила подкрашенные глазки с обманщика-шефа на обманщика-подчиненного. Личико изобразило обиду и немой вопрос: «А я?!»
Яненко торжествовал.
Возможно, еще и потому, что восемь лет назад подбивал-таки клинья под эту самую Наденьку, но она метила куда как выше. Вот пусть и едет обедать одна в какую-нибудь занюханную кондитерскую!
Ненавязчивое урчание делалось все тише и наконец смолкло совсем.
— Можно выходить, — сказал Яненко.
Гараж, куда они прибыли, был дизайном поскромнее того, что располагался в подвале банка «Аскольд», но куда обширнее. Одновременно распахнулись двери двух боксов и Корсунский, можно сказать, лицом к лицу столкнулся с давним дружком-соперником Калгановым. Два года не видались — и на тебе, именно в тот момент, когда за спиной Корсунского еще видны простенькие внутренности «тройки»!
— А приличные люди, между прочим, на «субару» приезжают… — не разжимая губ, прогудел за спиной Яненко.
— Валера! — Корсунский раскинул объятия, и шуба заиграла в голубоватом свете незримых лампочек.
