ним. Забыл, как карабкался по скользкому крутому склону, каждый раз скатываясь вниз, вставая и повторяя попытку – снова и снова. Сизифов труд, подумал бы человек. Бок ничего не думал, он бежал и скатывался, скатывался и бежал, пока не упал обессиленный. Забыл, как завыл – отчаянно, горестно, – увидев взлетающий над горным хребтом корабль. И вместе с ним завыли Майка и Спарк – товарищи по связке, и Тара с Барсом тоже завыли. И даже Лит. Собаки не умеют анализировать, сводить воедино причины и следствия, просто они как-то сразу почувствовали, что остались одни. Что никто не спустится забрать их в теплую каюту, накормить вкусной мясной смесью, почесать за ухом, наконец.
Черный Бок выл и выл, крича далеким звездам о своей потере. А потом почувствовал, что замерзает. И закончилась бы собачья история совсем печально, если бы не счастливая случайность. Окончательно осознав, что его бросили, пес помчался по черной пустыне, холодной, неприветливой, чужой. Он не надеялся удрать от смерти, но и ожидать конца, безвольно сложив лапы, не собирался. Бок бежал и бежал, чувствуя, как с каждой секундой уходит тепло из термокостюма, из тела. Поскальзывался, падал, вставал и мчал дальше, несмотря на коченеющие лапы. Майка со Спарком бежали за ним, тоже слабея и замерзая. Рядом мчались Тара и Барс со своим вожаком – Литом. С того момента, как они остались одни, без людей, забияка Лит ни разу не попытался задеть Бока, хотя обычно любил устраивать «разборки вожаков». Впрочем, Боку некогда было удивляться – он бежал. А когда, наконец, рухнул без сил, то вдруг понял, что больше не мерзнет. Там, куда он прибежал, было тепло! Бок слабо взвизгнул. Будь он человеком, непременно задумался бы об удивительных природных явлениях, понял бы, что в центре темной стороны Япета, у подножия горного хребта, кратеры полны не серебром, а лавой. А потому здесь – на крохотном участке ледяной планеты – тепло! Он бы задумался, почему ни одна из земных экспедиций до сих пор не наткнулась на этот оазис, почему никому из потерянных людей не повезло так, как лайкам. Будь Бок человеком, подумал бы еще много о чем. Но он был псом, а потому просто пользовался неожиданным даром Япета. Лег на живот, вытянул измученные лапы, положил на них морду и тихонечко заскулил. Спустя несколько мгновений к нему подползла Майка, примостилась рядом, прижалась спиной. Спарк свернулся клубочком рядом. Лит с Тарой и Барсом разместились чуть поодаль.
Япет принял новых жителей.
– Я должен вернуться за Боком!
На корабле Мортон стянул с себя термокостюм, остервенело зачесал спину. Как всегда после «тепловухи» жутко зудело всё тело.
– Морт, это не Бок, – возразил Барб, снова включая «голос увальня». – Там невозможно выжить.
– Тогда что же это? – Морт поднял на него тяжелый взгляд. – Древний марсианин?
– Я не знаю. И пока мы не выясним этого наверняка, лучше…
– Как они могли его бросить? Как могли?
– Они тебя спасали. И спасли, между прочим. Возиться с собаками было некогда.
– Я должен вернуться.
– Сейчас ты должен отдохнуть, – Барб миролюбиво развел руками.
Ага, как же! Я засну, а они взлетят. Дудки! Морт одним глотком выпил двойную порцию энергетического напитка. Задумался. Невпопад вспомнилась Хелена. Ее он тоже предал, как Бока. Изменил с черно-белой планетой. Боже, как же Хел не хотела его отпускать в первую экспедицию! Плакала, просила остаться, твердила, что чувствует катастрофу. Мортон слабо усмехнулся. Он прилетает на Япет уже седьмой раз. Официально – охотник за серебром, а на деле – нелепый влюбленный. Наркоман, неспособный прожить без черно-белого безмолвия. Но если светлая сторона Япета его просто завораживала, то темной он был одержим. Хелена оказалась права – катастрофа случилась. Нет, ни один их корабль не пострадал, не сбился с пути, – потерялся сам Мортон, пропал в ледяной пустоши. На родную Землю возвращалось лишь тело. Душа каждый раз оставалась на спутнике Сатурна.
Он потерял Хелену.
А потом и Бока.
Бок. Черно-белый пес лучше всех находил серебро. Пока другие лайки принюхаются, он уже три нужных кратера вычислил. На светлой стороне исследованием кратеров занимались роботы, на темной – собаки. Лайки, выведенные специально для того, чтобы вынюхивать бальзам. Как земных собак натаскивали на наркотики, так этих – на серебро.
Бок был лучшим. Настоящим вожаком. Впрочем… Почему же был? Он и сейчас… есть.
Бок выл. Сидел посреди теплового оазиса Япета, задрав морду, и изливал душу безразличному диску Сатурна. Тара и Спарк какое-то время смотрели на вожака растерянно, а потом тоже завыли. На всякий случай.
Бок выл. А перед глазами пса мелькали картинки. Вот они с Мортом на зеленой лужайке валяются в обнимку. Вот он рычит на ночных негодяев, посмевших обидеть Морта. Вгрызается одному из них в ногу, рвет мясо, задыхается от вкуса крови на зубах. А Морт позже гладит его по холке, говорит: хороший. При чем тут хороший или плохой, когда на любимого хозяина напали? А потом они с Мортом играют в нападение и защиту. Морт всё время повторяет: «В космосе не нужны агрессивные лайки, но сейчас-то мы на Земле». А вот они с Мортом в тесной коробке, именуемой кораблем. Следующий кадр – он сидит у вулкана, переминаясь с лапы на лапу, смотрит в небо, всё еще надеясь, что Морт вернется. Что он случайно забыл о Боке, но скоро вспомнит, обязательно вспомнит. Ведь иначе не бывает, правда? Вот они с Майкой и Спарком стягивают друг с друга ставшие обузой термокостюмы, рвут их сначала «кошками», потом – когтями и зубами. Связка Лита занимается тем же самым. Обычные собаки до такого, может, и не додумались бы, но япетные
