самодвижущихся экипажей. Попытаться встать… Нет, не хотелось мне так расточительно тратить оставшиеся в моем распоряжении силы. И кстати, можно добиться своего более простым методом.
– Мне вдруг пришло в голову, – возвестил я, – что идеальный текст был некогда-таки написан.
– Вот как?
Коляска окончательно остановилась, резко развернулась, и я, наконец, ее, мою сиделку, увидел. Брюнетка, красивая, с идеальной кожей, пышным бюстом и длинными ногами, насмешливо улыбающаяся. Последнее – именно то, на что я хотел взглянуть. Будь ее улыбка менее насмешливой, я бы почувствовал разочарование.
– О! – только и смог сказать я.
– Выкладывай живо, что имел в виду?
О чем, собственно, речь? Мне всего лишь хотелось увидеть…
– Ну… – пробормотал я.
– Внимательно слушаю.
Надо как-то выпутываться.
– Мне подумалось о египетских иероглифах и шумерской клинописи, – сказал я.
– Чепуха. Как эти древние могли создать идеальный текст?
– А как его может создать подобная мне развалина?
Тонкий, изящный палец закачался у меня перед носом.
– Нет, нет, тут большая разница. И ты – это знаешь. Кто они, а кто ты?
– Кто я?
Теперь ее улыбка стала лукавой. И поверьте, за нее можно простить даже преступление.
– Сам прекрасно знаешь. Единственный человек на земле, получивший возможность шлифовать умение работать с текстом на протяжении более чем ста пятидесяти лет. Учитывая сделанное тобой в первой четверти жизни, это очень много.
– А учитывая, что я в дальнейшем не опубликовал ни одного произведения…
– Но при этом продолжал работать, как одержимый, и делаешь это даже сейчас…
Знала бы она, над чем я сейчас работаю…
– И все-таки мысль любопытная, – сказал я. – Если предположить, что она верна, то появляется простое объяснение всем этим чудесам древности. Гигантским статуям, вселенским потопам, затоплению Атлантиды и многому, многому другому. А также оставшимся с тех времен преданиям о тайном знании, утерянном и более не обретенном.
– Идеальный текст?
– Да. Он может быть записан не буквами, а иероглифами. И иероглифы эти, как ты правильно понимаешь, теперь прочитать невозможно.
– Хм… А это хорошо или плохо?
Теперь она озадачена. Цель достигнута.
– Да никак… Как гипотеза вполне подходит, но доказать невозможно. Идти в этом направлении уже нет смысла.
– Почему? Не проще ли заняться изучением мертвых языков, чем шарить впотьмах, наудачу?
– Уже нет, не проще.
– Почему?
Вот заладила…
– Потому, – внушительно сказал я. – У меня есть предчувствие. Я ищу уже где-то близко, чувствую это буквально кожей. Еще год, два и – дело в шляпе.
– Врешь ты всё, – сказала моя опекунша.
Не очень уверенно, надо сказать. А раз так, значит – моя взяла. Еще бы пару дней ее поводить за нос, и больше не надо. Не потребуется.
– Клянусь! – воскликнул я.
– Ладно, увидим. Но учти, хитрый старикашка, если ты меня обманываешь…
– Тогда?..
– Я поутру вывешу твой труп на стене замка.
– О!
– Вот так-то. Трепещи.
После этого моя коляска покатилась дальше. Только я то знал, что минут через пять очаровательная опекунша вновь начнет задавать вопросы. А избежать их можно, лишь занявшись работой.
