потрескавшаяся и мрачная, вначале метра полтора высотой, потом круто ушедшая вверх. Роман сориентировался верно: по этой дороге-тропе над осыпью можно удачно срезать километров восемь… Если только не нарвешься на засаду, устраивать которую в таких местах сам бог велел.
Дорога петляла так, что периодически можно было наблюдать то предстоящий участок, то уже пройденный. Роман напряженно вглядывался то вперед, то назад, и внезапно обнаружил, что их преследуют.
Преследование в данном случае было для них лучше засады — при условии, что этой засады нет и враги не работают в паре. Гнался за ними БТ-2, покрытый камуфляжными разводами, и со своей скоростью мог наделать беды даже при учете слабой двадцатимиллиметровой пушечки ТНШ. Потому Роман, лихорадочно разворачивая башню, крикнул Максу: «На триста шейсят!» — чтобы встретить противника лицом к лицу и подставить под удар более прочную лобовую броню. Макс и сам понял, что нужно делать — Гоша с трудом, но развернулся на узенькой дороге, едва опасно не съехав на осыпь. Поэтому они успели вовремя — БТ вылетел из-за поворота и с ходу открыл огонь. Башенный стрелок у них оказался классный: очереди снарядов тут же положил в корпус, «гочкисс» вздрогнул, Роман заорал от боли — случайно коснулся левой рукой брони в момент попадания, а это, если кто сам не испытывал, словами не объяснить. Твою мать, подумал он, как же я с орудием одной рукой управлюсь?! Левой он теперь не чувствовал…
Но стрелять ему не пришлось: Максим погнал танк вперед и таранил БТ в первую скулу. Тот покачнулся и сполз на осыпь, подергался немного, рыча двигателем и безопасно плюясь очередями в небо, и наконец закувыркался вниз.
Роман с Максом не стали смотреть, что дальше произойдет с нападавшим. Гоша улепетывал, в спешке задевая бортом базальтовую стенку, и Роман молил лишь об одном: не налететь на засаду.
Проскочили.
Коварная осыпь осталась позади, импровизированная «дорога» закончилась, и «гочкисс» побежал по очередной равнинке, на которой там и сям торчали пыльные худосочные кустики. Эта равнинка плоская, как стол, тянулась до самого побережья, а соответственно, и до Приморского. Противник в случае его появления был виден издалека, прятаться и маскироваться здесь было негде, и Роман слегка расслабился. Макса тоже отпустило, он что-то довольно фальшиво напевал.
Привалов решено было не делать: если в Приморском все в порядке, там можно и поесть, и отдохнуть. Тем более их встретят как героев — с запасом-то вакцины от трясучки… Поцелуи девушек, выпивка с одобрительно кивающими ветеранами…
По левому борту показался разбитый КB-2. Сквозь ржавые гусеницы уже пророс кустарник, а раскуроченная башня, из которой выдрали 152- миллиметровую гаубицу, стала жилищем для каких-то мелких тварей, поблескивающих глазками сквозь пробоины. Такую тяжелую дуру, как КВ, даже скаредный Моховая Борода утащить не смог, так что местные просто раскулачили ее по мере сил. Погибший танк был приморским и стоял тут уже года три.
Приморское уже показалось вдали. Небольшой кусочек цивилизации, словно вырезанный из городской карты неаккуратными ножницами и искусственно приклеенный на побережье бурного темно-синего моря. Над крышами немного криво торчала пожарная каланча, исполнявшая теперь роль маяка для маленького рыболовного флота Приморского.
Теперь неплохо бы встретить их патруль, подумал Роман, чтобы уже добраться совершенно спокойно. И в тот же момент увидел идущие им наперерез машины. Три, четыре… пять танков, из них три «тетрарха», Т-26 и «Сом», то бишь французский Somua. Роман схватил бинокль, надеясь, что это и есть приморский патруль, но на бортах танков опознавательных знаков Приморья не обнаружил. А когда «Сом» положил пристрелочный снаряд прямо по Гошиному курсу, стало ясно, что это чужаки.
— Макс, пять танков идут наперерез, где-то в километре! Давай, жми! Рычаги на себя!
— Я жму. Больше Гоша не выдаст, — отозвался Максим, — я же говорил, надо движок менять!
— Черт! Твою мать!
Роман выматерился, потому что увидел еще два танка. Немцы, «троечки», движутся парой, но явно работают в одной обойме с ранее замеченной пятеркой. Интересно, их видят из Приморского? А то могли бы запросить подмогу… Как же нелепо будет погибнуть здесь, уже в самом конце пути. Может, остановиться и сдаться, объяснить, что они везут вакцину, что в Приморском эпидемия? Но тогда конец Приморскому, рейдерам чужды гуманизм и человеколюбие, пусть перемрут, подумают они, получив притом вакцину. Нет, сдаваться было нельзя.
«Гочкисс» зигзагами мчался к Приморскому. Целиться в таких условиях было нереально, но Роман все-таки сделал несколько выстрелов, чтобы припугнуть приближавшегося противника. Что интересно, попал: один из «тетрархов» задымил и замедлил ход, а потом и вовсе остановился. В ответ болванка сорвала с Гошиной кормы дополнительный топливный бак (уже пустой, на счастье), который улетел в сторону, кувыркаясь. Второе попадание пришлось в борт, сильно качнув мчащийся танк. Роман уже забыл об ушибленной руке, которая почти утратила чувствительность, жутко чесалась, но все же действовала.
Рейдеры стреляли беспорядочно и, кажется, мешали друг другу. Хорошо бы, кабы кто-то всадил снаряд в своего… Такое бывало, и нередко: свою первую пробоину Роман в свое время словил от, поверить только, Макса, который тогда только-только сел наводчиком на Т-18.
Банг! Снова попадание, на сей раз в башню. Оглушенный Роман потряс головой и посмотрел в сторону Приморского — казалось, оно ничуть не приближалось.
