водохранилища. В советское время он подвергся страшному разорению, по сравнению с началом XX столетия население уменьшилось в десять раз. С 1551 г. сохранилась основа деревянного Троицкого храма, стоящего ныне на территории Иоанно-Предтеченского монастыря [79]. Главной, соборной была в Свияжске Богородице-Рождественская церковь. Именно ее-то и привезли в виде разобранного сруба из-под Углича. Впоследствии на месте скромного деревянного храма вырос величественный каменный преемник… В советское время собор взорвали.
Местная «черемиса» и чуваши, почувствовав, что у земли меняется хозяин и больше казанскому хану их господином не быть, приходили к Свияжску, чтобы «бить челом» о переходе под руку царя московского. Теперь их знать схватывалась уже с казанцами.
В Казани ядром сил сопротивления, упорно наскакивавших на русских, служили приезжие крымцы и ногайцы. Как только они потерпели поражение в боях с нашими отрядами, местная знать решила пойти на серьезные уступки. Она сдала русским воеводам своего хана Утемыш-Гирея с семьей (из крымцев), уступила России часть территории ханства, и без того отложившуюся и управляемую последние месяцы из Свияжска, а также обещала посадить на ханский престол служилого «царя» Щигалея, который был ставленником Ивана IV. Более того, Казань обещала отдать всех русских пленников, находившихся на территории ханства. И, действительно, из города вышло около 7000 пленников, а в целом со всей Казанской земли — 60 000…
Когда Щигалей занял ханский престол, при нем осталось сравнительно небольшое войско. Русская армия, оставив также гарнизон в Свияжске, ушла домой. Ханство фактически утратило статус самостоятельного государства и стало полузависимым от России политическим формированием. В Казани сидел правитель, поставленный из Москвы, а в Свияжске, недалеко от него, — воинская сила, всегда готовая поддержать хана силой оружия.
Это громадная перемена совершилась всего за несколько месяцев. В августе 1551 г. Щигалей уже утвердился на казанском престоле. А русский гарнизон, оставленный на Свияге, возглавил князь Микулинский. Его, как тогда говорили, посадили в новом городе на «годование» — боевое дежурство, длившееся год. И за сохранность главного форпоста России на востоке теперь отвечал он.
Семену Ивановичу досталась беспокойная должность. Зимой город жил бедно, припасов не хватало. Люди умирали от голода, жестоко страдали от цинги. Но отвод русских войск со Свияги обернулся бы катастрофой. Щигалей сидел в Казани непрочно. Человек жестокого нрава, он конфликтовал с подданными. Подливало масло в огонь и то, что русских пленников, оставшихся у местных, после отхода большой рати князя Булгакова, отдавали очень неохотно. А Иван IV нажимал в посланиях к Щигалею: если на русскую землю не вернется хотя бы один христианин, то ему придется вновь применить силу. Часть казанской знати обратилась к Ивану Васильевичу с просьбой дать Казани русского наместника вместо непопулярного «царя» Щигалея.
И Щигалей продержался недолго. В марте 1552 г. он сошел с Казани. Обещая местным «мурзам» и «уланам» мирное прощание, он попросил сопроводить его до Свияжска. Но дойдя до русского города, он велел взять под стражу 84 знатных людей.
Своевольная казанская «аристократия» не имела единого мнения: принять ли действительно русского наместника или же вернуть себе независимость? Переговоры с князем Микулинским велись сначала в самом благожелательном тоне. Вроде бы Казань готовилась подчиниться ему, как представителю Ивана IV. Однако потом в городе произошли волнения, и верх взяли противники подчинения. Старая договоренность оказалась нарушенной. Семена Ивановича не пустили в Казань. Он приказал арестовать представителей города, но посадов пока не жег и к стенам не приступал. Отчасти он надеялся все-таки окончить дело миром, отчасти же просто вел себя осторожно: за его спиной стояла Москва с ее многотысячными ратями, но здесь, в Свияжске, князь располагал лишь маленьким воинством полумертвых от цинги людей. Семен Иванович старался сохранить силы для обороны своей деревянной крепости, если дело дойдет до настоящей войны.
Так и произошло. Казанцы, осмелев, попытались вернуть силой «горную черемису», перешедшую под власть русского царя. Почуяв слабость свияжского гарнизона, местные князьки принялись баламутить народ: не перекинуться ли опять под руку Казани?
Князь Микулинский отправил отряды для блокирования «перевозов» через Волгу и запросил немедленной подмоги у Москвы. С великим поспешением помощь ему была отправлена, и прибыла она вовремя. Казанская земля превратилась в кипящий котел. «Черемиса» изменила вся, полностью. На русские отряды постоянно совершались нападения, пленники подвергались казни, исчезали «воеводские стада». В Казань тайно пробрался астраханский и ногайский «царевич» Едигер, ставший новым казанским ханом. Во всей этой кровавой каше единственным несокрушимым оплотом русской власти оставался Свияжск. Семен Иванович держал его крепко и не собирался отступать.
Учитывая прибывшее на помощь войско, в распоряжении русских оказалось около 15 000 конницы да несколько тысяч стрельцов. Явно недостаточно для того, чтобы контролировать все казанские земли. В Москве пришли к выводу: нового большого похода не избежать. И начали готовить армию.
Митрополит Макарий, желая укрепить сердце князя Микулинского и дух его подчиненных, отправил в Свияжск послание, написанное в мае 1552 г. В
