испытывать горячее искреннее чувство к России. Капитану Черноморского флота Остен-Сакену, в самом начале второй русско-турецкой войны в 1787 г. взорвавшему вместе с собой корабль, который окружили турецкие суда, не нужно было забывать, что он курляндец, чтобы помнить о стране, которой он служит. И Екатерина II свободно могла сохранять многие национальные черты немки и считать себя при этом русской.
Вот слова другой императрицы, бывшей принцессы Баденской Луизы-Августы, в православии Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, которая в 1802 г. писала матери: «Чувствую очень сильную нежность к России, и как ни приятно мне снова увидеть Германию и думать о ней, мне было бы очень жалко покинуть Россию навсегда и буде, в силу каких-либо обстоятельств, я очутилась бы одинокою и могла бы избрать себе местожительства, я основалась бы в России даже в том случае, если бы для этого пришлось скрыться от всего мира… Это не слепое восхищение, мешающее мне видеть преимущества других государств перед Россией: я вижу ее недостатки, но вижу также чем она может стать, и каждый ее шаг вперед радует меня».
Перечисление немецких принцесс, а также простых немецких фамилий, обрусевших в России до неузнаваемости, можно продолжать… и окончить жертвенной судьбой великой княгини Елизаветы Федоровны (бывшей принцессы Гессен-Дармштадтской), вдовы убитого в 1905 г. террористом И. Каляевым великого князя Сергея Александровича, основательницы православной Марфо-Мариинской обители и больницы. В одном из писем апреля 1918 г. она говорит: «Я испытывала такую глубокую жалость к России и к ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему». Елизавета Федоровна одной из первых «понесла» страдания России: в ночь на 18 июля ее и еще нескольких членов дома Романовых сбросили в шахту в г. Алапаевске под Екатеринбургом. Великая княгиня, несмотря на собственные раны, еще несколько дней оказывала под землей помощь умирающим родным, потом молитвы и стоны из шахты прекратились…
Очень странная эта «немецкая» любовь к России! Неужели чувства названных нами женщин могут быть перечеркнуты отсутствием чувств у других их бывших соотечественниц? Например, у обеих жен императора Павла I, так и не выучивших ни слова по-русски? В ряду искренне принявших Россию немцев- эмигрантов Екатерина II была скорее правилом, чем исключением.
Теперь пора обратиться к государственным идеям, которые, по мысли Радзинского, легли в основу царствования Екатерины II. Главная из них – идея самодержавия. Вот как выглядит внутренний монолог на эту тему у писателя: «Идея самодержавия Божьей милостью есть величайшая идея нашего времени, нуждающаяся в постоянном бережении. Весь мир, все, что окружает нас сегодня, должно служить этой идее. И в том числе я сама. Что такое костюм государя? Это золото и драгоценности? Что наши дворцы? Блеск мундиров гвардии, картины из жизни богов и героев, золотые ливреи слуг, тысячи зеркал и свечей? Все это служит сей идее. Все это говорит: здесь рядом с вами – Олимп, обиталище богов… Ибо люди должны радоваться, что совсем рядом с ними живут боги. И хотя я сама так устаю от этого блеска, но Божьей милостью императрица, охраняющая идею, я должна заботиться о ней… Да, мне куда милее отдаваться в тайне прихотям своего сердца, но я не могу лишить подданных радости узнавать об этом. Все, что касается особы монарха, прекрасно и священно… И его фавориты тоже».
Вот как понимает идею самодержавия Радзинский. Несколько бесцветно, несмотря на слова о блеске и золоте. Выхолощена суть. Нет связи с реальностью (мы понимаем, писатель в те времена не жил и корону сам не носил), нет ответа на главный вопрос – зачем (помимо бутафории и Олимпа, конечно)? Должны же были быть веские, государственные причины для существования именно такой формы правления. Теперь послушаем саму Екатерину. Может, она сумеет донести до нас идею русского монархизма лучше?
Вслед за Вольтером и Дидро Екатерина была убеждена, что лучшей формой правления для обширных в территориальном смысле государств является монархия. «Пространное государство предполагает самодержавную власть в той особе, которая им правит, – писала императрица в своем «Наказе» в Уложенную Комиссию в 1767 г. – Надлежит, чтобы скорость в решении дел, из дальних стран присылаемых, награждала медление, отдаленностью мест причиняемое. Всякое другое правление не только было бы России вредно, но и в конец разорительно». Это для депутатов. А для себя? Находя сходство в политической направленности идей Н.И. Панина и знаменитой «затейки верховников», пытавшихся ограничить самодержавную власть при вступлении на престол Анны Ивановны, Екатерина II записала в заметке «О величии России»: «Если бы кто был настолько сумасброден, чтобы сказать: вы говорите мне, что величие и пространство Российской империи требует, чтобы государь ея был самодержавен; я ни мало не забочусь об этом величии и об этом пространстве России, лишь бы каждое частное лицо жило в довольстве; пусть лучше она будет поменее; такому безумцу я бы ответила: знайте же, что если ваше правительство преобразится в республику, оно утратит свою силу, а ваши области сделаются добычей первых хищников; не угодно ли с вашими правилами быть жертвою какой-нибудь орды татар, и под их игом надеетесь ли вы жить в довольстве и приятности?»
Кажется, теперь понятнее. Читатель вправе спорить с императрицей, но не может не признать за ее рассуждениями логики, а главное их
