– Добыли, – доложил он отцу.
Тернов заволновался.
– А Бегунов?
– Забудь о нем, – махнул рукой Андрей. – Такой больше в списках не значится.
Он повернулся и пошел в свою комнату.
Валерий Игнатьевич оторопело поднял баул и отнес его в кабинет. В нем оказался, конечно, не весь архив Агапова и даже очень небольшая часть рабочих заметок Розанова, но для журнальной статьи материала хватало с избытком. Тернов провозился с ним до трех ночи, и только когда глаза сами стали закрываться, решился пойти спать.
Утром он встал с ощущением чего-то важного, а когда вспомнил, что произошло накануне, на душе стало тревожно. Бегунов убит? К таким резким переменам профессор Тернов подготовлен не был. Что значит "в списках не значится"? Смерть человека была для него значительным событием, и Валерий Игнатьевич не мог в это поверить. Бегунов убит! И сделал это, возможно, его сын, которого он лично туда послал. Кошмар какой-то. Пока Тернов умывался и приводил себя в порядок, чувство тревоги росло. Регина приготовила завтрак, но, сев за стол, Валерий Игнатьевич обнаружил, что у него пропал аппетит. Он нехотя пожевал котлетку и, не доев, в один присест выхлебал стакан горячего чая.
– Что-то случилось, папочка? – спросила жена.
– Нет, ничего, все в порядке. – Тернов рассеянно встал. – Спасибо, дорогая.
Он посмотрел на часы, было без четверти восемь. Автомобиля еще не было. Директор стал нервно прохаживаться перед крыльцом взад и вперед. Внутри росло беспокойство и какая-то обреченность. Тернов сдавил в кулаке ручку портфеля. Впереди показалась "Волга", и он пошел навстречу.
– Доброе утро, Валерий Игнатьевич, – сказал водитель.
– Опаздываете, – бросил Тернов.
– Виноват, – водитель удивился, но вида не подал.
"Что на него нашло? – подумал он. – Жена, что ли, не дала?" – Больше никаких предположений в шоферской голове не родилось, и до Исследовательского центра доехали молча.
В машине Тернов немного успокоился и, входя в здание, собрал волю в кулак. Он педантично развернул пропуск перед вахтером, поздоровался с кем-то из сотрудников, вежливо поприветствовал секретаря, однако, оказавшись в кабинете, Тернов заметил, что руки у него дрожат. Он разложил на столе принесенные из дома бумаги и попытался включиться в работу, но голова была забита совершенно посторонними мыслями. Бегунов. Где он и что с ним? Тернов отложил ручку и побарабанил пальцами по столу. В дверь постучали. Директор мгновенно сгреб агаповский материал и скинул его в ящик.
– Войдите! – крикнул он.
– Валерий Игнатьевич, – секретарь открыла фирменную папку с золотым тиснением "На подпись", – вот, приказ завизируйте, пожалуйста.
Тернов впился глазами в лист, совершенно не видя текста, и, подождав положенное время, поставил подпись на каждом экземпляре.
– Еще что? – безжизненным тоном спросил он.
– Все, спасибо, – Анастасия Алексеевна наконец соблаговолила удалиться.
Оставшись один, Тернов с облегчением вздохнул. Он достал свои бумаги и тупо уставился в них. Какие глупости! Чего он боится: секретаря, которая мгновенно опознает по фрагментам материала рабочую тему неизвестной ей лаборатории девяносто первого года, сопоставит ее с проводившимися в центре исследованиями, вникнет в коллизии вчерашнего дня (допустим, разговор она слышала весь) и на основе этого сделает неопровержимый вывод о том, что… Тернов напряженно рассмеялся. Паниковать нельзя. Так и до паранойи дойти недолго. Зачем напраслину разводить? Надо выяснить у Андрея, что же, собственно, произошло, а потом только строить логические выводы. Именно логические, основанные на рассуждениях объективных, а не на эмоциональных.
Однако обработку материала Тернов на сегодня прекратил. Он вытянул ящик, в котором хищно топорщилась открытая папка, скормил бумаги в ее жадный зев и завязал тесемочки двойным бантом.
Заперев ящик, он подумал, что задвинул папку слишком глубоко.
Домой Валерии Игнатьевич приехал в половине восьмого. Весь день он старательно готовился к разговору, обдумывая основные тезисы и вопросы, и даже набросал небольшой планчик, который потом засунул в машинку для уничтожения мусора.
