подонок, — говорит мадемуазель, — где твое волшебство?» Я сам не рад. Стою, как оплеванный. «Минуточку, — говорю, — минуточку». Натерпелся я тогда.
— Как тебя не побили? — спросила Майя.
— Все ждали, вдруг пятна сами собой исчезнут. Людям свойственно надеяться на чудо. Никто не верил, что чернила выцветают, но все равно сидели и ждали… терпилы будущие. Зато, когда пятна исчезли и стало ясно, что ситуация обратима, вот тогда они как с цепи сорвались.
— Начистили тебе вывеску? — поинтересовался Макс.
— Ограничились общественным порицанием и в магазин за водкой послали.
— И ты искупил злодеяние полезным для всего коллектива поступком?
— Да ну! Самому приспичило накатить после этих треволнений и вдали от компании побыть. Кстати, занимательно смотреть, как терпилы пугаются. Что-то из ряда вон выходящее случилось, и они — опаньки — замирают, как мышь под метлой. Мышцы лица застывают — так лохи реагируют на смысловой разрыв реальности. Потом рожа совсем как маска становится. Человек напряженно определяет: вот это отклонение от естественного хода жизни — оно навсегда или на время. Если ненадолго, например, пьяный упал в лужу, встал и пошел. Тогда наблюдатель чувствует радость от обратимости нарушения привычного хода жизни, у него на лице появляется улыбка. Потом напряжение разряжается смехом. Все это за секунды происходит. Но вот если упавший в лужу сломал ногу и воет от боли, тогда вместо улыбки уголки рта опускаются, появляется маска скорби. С пьяным я для примера. На любую неожиданность все одинаково реагируют, физиология чистой воды.
— Лохи должны медленнее реагировать, — высказалась Майя.
— Рубишь в психологии, — одобрил Юра.
— А женщины должны быстрее реагировать. Из-за материнского инстинкта и всякого такого.
— По науке должны, но по жизни все примерно одинаково, я наблюдал. Это как на шутку мужчины и женщины одинаково смеются. Одни тормозят, другие на лету схватывают, без гендерных различий.
— Ты специально научные книжки читаешь, чтобы лохов грамотно разводить? — в упор спросила Майя.
— С наукой оно надежнее, — съехал Юра. — Я вообще читать люблю, иногда по психологии литература попадается.
— И к каким выводам пришел?
— Все люди вожделеют и боятся. Это их пряник и кнут. Зная их основные потребности, людьми можно управлять, как лошадьми в упряжке. Дернул за вожжу вожделения — массы пошли налево, дернул за вожжу страха — люди устремились на правое дело.
Макс усмехнулся:
— Ты как Ленин. И, кстати, тоже был журналистом, писать умеешь. Написал бы про мошенников.
— Почему нет? — встревожился Юра. — За просто! Капусты нарублю, чтобы не голодать, и залягу на дно. Буду бездельничать и книжки писать. Выйду на пенсию, стану жить как честный человек.
— Бывших мошенников не бывает, — сказал Макс. — В этом клубе членство пожизненное.
— Ну да, ну да, — закивал Юра. — Конечно.
— Я, например, никогда не завяжу, — похвастался Макс. — Что-то я за зиму засиделся, а сейчас понял, как нужен адреналин. Нет, риск — благородное дело. Не фиг жить лоховской жизнью!
— Я завяжу. — Юра махнул рукой, мол, пропади оно пропадом.
— Кто лохом станет, того волк съест, — напомнил Макс.
— Не станете вы лохами, вы же профессионалы, — сказала Майя.
— Профессионализм — это не похвала, а диагноз. — Юра не купился на ее подначку. — Продолжительное занятие чем-то одним ради денег влечет деформацию психики, а искажение личности отражается на внешности и поведении. Мы с Максом, безусловно, профессионалы, но и распознать в нас мошенников способен любой опер, а мы, в свою очередь, подозреваем близких в намерении нас обмануть и сами не упускаем случая надуть лоха, просто для тренировки, чтобы форму не терять. Сейчас об этом хорошо говорить, но молодость не вечна. Попадутся более ушлые коллеги или менты примут. В любом случае будешь гол как бубен, а то и срок припаяют. Нет, надо уметь вовремя остановиться. Уйти из профессии. Бросить все, каким бы значительным оно ни казалось, и слиться по тихой грусти. Лучше так, чем пыхнуть на десять лет с конфискацией имущества.
— Мечтаешь о лоховской жизни? — спросил Макс снисходительно.
— Есть децэл, — вздохнул Юра. — У меня иногда случаются периоды застоя, когда я уже обстряпал одно грязное дельце, а другое еще не начал. Тогда я живу как полный лох. Плачу в такси, закрываю за собой двери в общественных заведениях, вытираю ноги и даже не курю. Нет нужды подстегивать нервы.
— Но хоть пьешь? — поинтересовалась Майя с усмешкой.
— Иногда случается.
— Как же ты развлекаешься тогда?
