тени».
Маленькая чистенькая аптека оказалась заполнена людьми с лицами из дубленой кожи. Местные жители любили лекарства. Да и как не любить, если украинский ассортимент радовал покупателя товарами, которых в России не было со сталинских времен. Кодеин, папаверин, болеутоляющие таблетки в красивой упаковке с аппетитным рисунком беладонны. Заботливое государство лечило граждан натуральными, проверенными средствами. Майя засмотрелась, выбирая, что купила бы для своих нужд, и опомнилась, когда ее локоть сжали холодные пальцы.
— Вот так встреча! — сказал Владик.
Макс тупо смотрел в светлый дощатый прямоугольник, обнаруженный за зеркалом. По бокам паучьими лапками торчали отогнутые латунные крепления. Карты не было! Макс даже постучал кулаком, убедился, что нет двойной стенки, и вздохнул.
Он стоял, понурившись, и думал, что надо вставить на место зеркало, иначе получается нечистая работа, но сил не было. Предмет, подходящий под описание старика, нашелся всего лишь один. Хозяева предпочитали пользоваться настенными зеркалами, небольшими и вполне современными.
— Вот и все, вот и кончилось красное лето, — пробормотал Макс и тут услышал треск мотоцикла.
«Может быть, карта за задней стенкой, — осенило его. — Старик напутал! Карта там».
Макс встрепенулся, сунулся в нутро шкафа, раздвигая лбом платья и куртки, судорожно ткнул кулаком. Звучало гулко. Разобрать, есть ли вторая стенка или за фанерой шкаф кончается, не удалось. Мотоцикл подъехал к воротам и смолк. Запоздало смекнув, что сие значит, Макс вынырнул из нафталиновых недр.
«В окно прыгать? Нет!» — сообразил жулик. Стараясь ступать как можно тише, он ринулся вон из комнат. Брезентовая котомка била по бедру, минералка в бутылке булькала. Половицы с веселым треском прогибались и всякий раз уносили год жизни. Макс прошмыгнул в тамбур. За стеной загонял в гараж свой мотоцикл хозяин. Его Макс слышал, а он Макса — нет. Выламываться в такой ситуации из дома нельзя было ни в коем случае. Только последний лох мог поступить столь опрометчиво. Сделаться лохом прохиндею элитной категории было западло. «Казаться, а не быть!» — подумал Верещагин и метнулся в кладовку. Лестница на чердак оказалась скрипучей, но если медленно…
Очутившись на захламленном пространстве, Макс присел на забрызганное пометом бревно. Чердак вообще был загажен. Ласточками, а может быть, крысами. Под крышей, на стропиле висело что-то странное, серенький мохнатый кокон, словно личинка Дракулы. «Летучая мышь! — догадался Макс. — Уродливый плод соседства ласточек и крыс».
Хозяин тем временем обихаживал в хлеву мотоцикл и ласково с ним разговаривал. Вот он закрыл сарай, поднялся на крыльцо. Макс все слышал и хорошо представлял. Он почти видел, как Кузахметов (телефон сорок — ноль два) ходит по дому. Из тамбура на кухню, из кухни в комнату. Опять на кухню.
Раскрыв рот, чтобы лучше слышать и тише дышать, Макс от нечего делать обозревал чердак. Голая пружинная кровать, старый торшер, какие-то коробки. Запасливый татарин не выкидывал ничего. Шестеренки в голове провернулись без участия воли. Движимый наитием, Верещагин привстал и увидел возле дальней стены монументальный одежный шкаф, обшарпанный и ветхий. Свет не попадал на его зеркальную дверь, и она не отблескивала.
— Не-ет, — прошептал Макс. — Лето не кончилось.
Владик гнался за Майей до самой горы. Они не обращали внимания на прохожих, не думали ни о чем, кроме своих ног. Майя бегала быстро, как любая здоровая девушка, но Владик не отставал, видимо тренировался. Он несся по улицам легко, как летящий вампир. Ноздри по-лошадиному шумно выдыхали.
«А вот и не уйдешь!» — думал он.
«Уйду», — думала Майя.
Они без всякой толковой анаши понимали мысли друг друга. У Владика не было в голове никакого плана на случай, что будет, если он изловит беглянку. Имелось только намерение — поймать. Когда в аптеке Майя вырвалась и пустилась наутек, Владик, движимый инстинктом хищника, погнался за ней.
Майя свернула в проулок и устремилась вверх по склону. Асфальт кончился. «Хорошо, что надела кроссовки», — подумала девушка. Владик был совсем близко, в затяжном беге он мог дать ей фору. Майя выдыхалась, а он нет. «Давайте, ноги, несите мою попу! — Майя надбавила, но ненадолго. — Что же вы, ноги?!» Ноги не слушались. Ноги ослабли и плохо передвигались. Майе вдруг сделалось жутко, как во сне, когда надо бежать, а ноги не двигаются, будто завязли в патоке. Только это было не во сне, а наяву.
Почувствовав, что сейчас ее схватят, воровка дернулась корпусом вперед. Сзади послышался неловкий стук подметки и бряканье костей. Майя по инерции пробежала еще шагов десять и только тогда оглянулась.
Владик стоял на карачках, пробуя ступить на правую ногу. Выругался. С маху сел и принялся мять лодыжку, злобно глядя на Майю.
— Ты… чего… за мной… увязался? — выдохнула она, упираясь руками в колени.
— Что ты… делаешь здесь? — Дыхалка у Владика была заметно покрепче.
