Кевин потянулся и решил нарушить воцарившееся в комнате мрачное молчание.
– Эй вы, могущественные волшебники и жалкие людишки! – весело воскликнул он. – Мы тут зачем собрались? Вздыхать и печалиться? Можно что- нибудь и повеселее придумать!
Это он молодец, решил Дэйв Мартынюк, сам удивляясь тому, что так хорошо понимает намерения Кевина. Но ничего, кроме слабых улыбок, слова Лэйна не вызвали.
Вдохновение осенило Дэйва с ослепительной внезапностью.
– Это точно, – сказал он неторопливо. – Знаешь, Кевин, я тут никак не мог разобраться… – Он помолчал, наслаждаясь произведенным впечатлением, ибо все тут же жадно уставились на него.
А он, сунув руку в карман дорожной сумки, валявшейся перед ним на полу, вытащил оттуда нечто весьма истрепанное, потому что все время возил это с собой.
– Мне кажется, ты неправильно интерпретировал приговор, вынесенный по делу Маккея, – заявил он, глядя Кевину прямо в глаза, и выложил на стол покрытый пятнами конспект «Улик».
«Вот черт, – думал Дэйв, наблюдая за ними, – надо же, как развеселились! Даже Левон, даже Торк. Все с наслаждением хохотали. Все явно испытывали облегчение. А ведь я ничего особенного не сделал», – снова подумал он. И почувствовал, как широкая улыбка расплывается у него на лице.
– Ну ты и чудак! – сказал Кевин Лэйн с несомненным одобрением и продолжая смеяться. – А теперь нам всем прямо-таки необходимо выпить! А ведь ты, – он ткнул Дэйва пальцем в грудь, – еще и с Диармайдом как следует не знаком. Я думаю, он тебе понравится. Даже больше, чем я.
Странная какая шутка, подумал Дэйв. Нужно непременно обдумать эти слова Лэйна. У него было такое ощущение, что все кончится в целом неплохо.
Но думать было некогда: все уже поднялись, собираясь уходить. Пятеро молодых людей направились в «Черного кабана», а Ким, следуя инстинктивному чутью, которое с момента коронации Айлерона еще более окрепло, решила вернуться во дворец. И там она постучалась в одну дверь, находившуюся в конце того коридора, где была и ее комната. И, войдя в эту дверь, сделала некое предложение, и предложение это было принято. А некоторое время спустя, уже оказавшись в своей комнате, она поняла: ее интуитивное решение на сей счет отнюдь не было вызвано какими-либо событиями во Фьонаваре.
Мэтт Сорен закрыл за гостями дверь, и впервые за весь день они с Лореном остались наконец наедине и посмотрели друг на друга.
– Ну вот, теперь еще и Рог Овейна! – промолвил маг, словно подытожив некий продолжительный обмен мнениями.
Гном покачал головой.
– Слишком глубоко, – сказал он. – Ты что, хочешь попытаться их разбудить?
Лорен встал и подошел к окну. Снова шел дождь. Он высунул наружу руку и подставил ладонь, ловя капли как некий дар небес.
– Я-то не стану их будить, – сказал он наконец. – А вот они могут.
– Ты ведь все время сдерживался, да? – тихо промолвил гном.
Лорен спокойно посмотрел на него из-под густых седых бровей; во взгляде его отчетливо ощущалась властность.
– Пришлось, – сказал он. – Они, по-моему, являются носителями великого могущества, принадлежащего как их собственному миру, так и нашему… Нам следует посторониться и уступить место им.
– Они еще очень молоды, – сказал Мэтт Сорен.
– Я знаю.
– А ты уверен? Неужели ты позволишь им взвалить на себя эту ношу?
– Я ни в чем не уверен, – сказал маг. – Но я действительно намерен позволить им это.
– Но ведь и мы там будем?
И тут Серебряный Плащ улыбнулся:
– Ах, друг мой, уж мы-то свою битву не пропустим, можешь не беспокоиться! Но мы должны уступить молодым основное бремя ответственности. Впрочем, вполне возможно, перед самым концом войны нам с тобой выпадет на долю трудное сражение.
– Нам с тобой, – эхом откликнулся гном, и в его ворчливом басовитом голосе маг услышал множество разных чувств, не самым последним из которых была любовь.
Принц выпил немыслимое количество пива. Для каждой из кружек находился особый повод, и все неплохие.
В тот день он был официально назван наследником Айлерона.
– Это уже становится доброй традицией, – заметил он тогда. И был совершенно прав. Об этом немало говорили в «Черном кабане», и по этому случаю он осушил еще одну кружку. О да, поводов выпить у него хватало!
Наконец он все же оказался в своих покоях. Совершенно один. Принц Диармайд, наследник королевского престола. Вот уж действительно!
Было уже слишком поздно, чтобы затруднять себя раздеванием и ложиться в постель. И по внешней стене, хотя и не без некоторых трудностей, связанных с ранением, он пробрался на балкон Шарры.
