близкий его друг. Некоторые пары, впрочем, были довольно странными: например, Лайзен Лесная была Источником Амаргина, самого первого из магов…
– И что же странного было в их отношениях?
– Ах, – вздохнул король, и в голосе его Полу послышалась едва заметная зависть, – это длинная история! О ней слагались песни. Возможно, ты еще услышишь, как поют одну из них, наиболее часто исполняемую, в Большом зале Парас Дервала.
– Ну хорошо. А Лорен и Мэтт? Как они стали…
– Это тоже довольно странная история, – сказал Айлиль. – Под конец своего обучения Лорен испросил у Совета магов и у меня разрешения некоторое время постранствовать. Его не было три года. А вернулся он облаченным в свой знаменитый плащ и с королем гномов в качестве Источника! Прежде такого никогда не случалось. Ни один гном…
Король внезапно умолк. И в резко наступившей тишине оба уже не в первый раз услышали тихое постукивание по той стене, что находилась как раз напротив распахнутого настежь окна. Пол с изумлением посмотрел на короля. Звук повторился.
В глазах Айлиля вспыхнула странная нежность.
– Клянусь Мёрниром, они все-таки его прислали! – выдохнул он и с некоторым сомнением посмотрел на Пола. Однако потом, точно приняв какое-то решение, сказал: – Что ж, побудь еще немного здесь, со мной, юный чужеземец по имени Пол, точнее Пуйл[6]. Но прошу тебя: молчи, ибо сейчас ты увидишь нечто такое, что до сих пор дано было увидеть очень немногим.
Король приблизился к стене и осторожно приложил ладонь к тому месту на ней, где камни чуть потемнели – видимо, от множества подобных прикосновений. «Левар шанна», – прошептал он и отступил, и в неколебимой, казалось бы, тверди стал проступать тонкий контур какой-то дверцы. Еще мгновение – и дверь стала видна отчетливо, а затем беззвучно отворилась, и в комнату скользнула тонкая гибкая фигурка, укутанная в плащ с капюшоном. Некоторое время странный гость, заметив присутствие Пола, не открывал лица, видимо, ожидая какого-то знака от Айлиля. Но после того как тот молча ему кивнул, он одним изящным движением скинул свой плащ и низко поклонился старому королю.
– Прими поздравления от всего моего народа, о Верховный король Бреннина, а также – наш дар по случаю этого великого события. Я принес тебе важные вести из Данилота. Позволь представиться: Брендель с Кестрельской марки.
Вот так Пол Шафер впервые увидел светлого альва. И перед этим неземным существом с серебристыми волосами, легким и изящным, как язычок пламени, он вдруг почувствовал себя на редкость неуклюжим, громоздким, неповоротливым, словно ему явилось некое иное измерение грации и красоты.
– Добро пожаловать в Парас Дервал, На-Брендель из Кестреля, – тихо молвил Айлиль. – Это Пол Шафер, которого, как мне кажется, мы во Фьонаваре вскоре станем звать Пуйлом. Он один из тех четверых, которых Серебряный Плащ привел к нам из другого мира, дабы они могли вплести свою нить в ткань нашего празднества.
– Это мне известно, – сказал Брендель. – Я уже два дня как прибыл в Парас Дервал и все это время ждал возможности поговорить с тобой наедине. Так что всех твоих гостей я видел, в том числе и ту, ЗОЛОТУЮ. Только из-за нее я и вытерпел столь долгое ожидание. Иначе, Верховный король, я, вполне возможно, был бы уже далеко от стен твоего дворца, и подарок тебе так и остался бы неврученным. – В глазах альва плясали веселые огоньки, а сами глаза в свете свечей казались золотисто-зелеными.
– Ну что ж, спасибо, что подождал, – сказал Айлиль. – А как Ра-Латен?
Улыбка мгновенно исчезла с лица Бренделя, он посуровел.
– Ах! – негромко воскликнул он. – Как скоро ты напоминаешь мне о моих прямых обязанностях, Верховный король! Латен, Плетущий Туманы, услышал свою песнь еще прошлой осенью и ушел – туда, за море; с ним ушел также и Лаин Копьеносец, последний из тех, кто участвовал в сражении у горы Рангат. Теперь не осталось никого, хоть их и было уже среди нас совсем немного. – Глаза альва потемнели и теперь казались фиолетовыми. Он минутку помолчал, затем сказал: – Сейчас в Данилоте правит Тенниэль. Я принес тебе привет и поздравления от него.
– Значит, и Латена больше нет… – очень тихо промолвил король. – И Лаина… Печальные вести принес ты мне, На-Брендель.
– К сожалению, есть и более печальные, – отвечал светлый альв. – Среди зимы по Данилоту пронесся слух о том, что с севера на нас движутся несметные полчища цвергов. Ра-Теннель выставил дополнительные посты, и в прошлом месяце мы убедились, что слухи отнюдь не были ложными. Часть войска цвергов проследовала мимо нас на юг, к Пендаранскому лесу. И с ними были волки. И на опушке леса нам пришлось принять бой! Впервые со времен Баэль Рангат! Мы отогнали их и большую часть перебили – ибо в нас еще жива память о великом прошлом нашего народа, – но в том бою пали шестеро моих братьев и сестер. Шестеро тех, кого мы любили, никогда уже не услышат своей песни. Смерть снова явилась в обитель светлых альвов.
Айлиль бессильно опустил плечи.
– Цверги на опушке Пендаранского леса! – простонал он чуть слышно. – О, великий Мёрнир, за какие грехи ты так наказываешь меня на старости лет?! – Король действительно в эти мгновения, казалось, еще больше постарел. Он в горестном недоумении медленно покачивал головой, и руки его на резных подлокотниках явственно дрожали. Пол быстро перевел взгляд на светлое лицо альва и, хотя его собственное сердце разрывалось от жалости к старому королю, не заметил в глазах гостя, теперь ставших серыми, ни малейшего сострадания.
