– Этот час знает его имя, – сказал Левон. – Нанеси удар от имени дальри, Мэтт Сорен, за всех живых и мертвых.
– Миак?
– Нанеси удар от имени гномов, король гномов.
Только тогда Мэтт снял топор, висевший у его бедра, и снова повернулся с мрачным, как камни гор, лицом к Блёду, ожидавшему с презрительной миной.
– Ты даешь мне слово, – спросил теперь Блёд резким, нервным голосом, так не похожим на голос брата, – что я благополучно покину это место, если убью тебя?
– Даю, – ясным голосом ответил Мэтт, – и заявляю об этом в присутствии Первого старейшины Совета и…
Блёд не стал ждать. Мэтт еще не закончил говорить, как гном нырнул в сторону, в тень, и метнул предательский кинжал прямо в сердце Мэтта.
Мэтт даже не потрудился пригнуться. Неспешным движением, словно у него сколько угодно времени в запасе, он отбил летящий кинжал своим топором. Клинок упал в траву, не причинив вреда. Блёд выругался и вскочил, хватаясь за оружие.
Но не успел даже дотронуться до него.
Топор Мэтта Сорена, брошенный со всей силой его руки и всей страстью сердца, перелетел через освещенную поляну, словно орудие зорких Богов, окончательной справедливости, от которой невозможно убежать, и ударил Блёда прямо в лоб, прикончив на месте.
Не раздалось ни криков ужаса, ни криков радости. Общий вздох, казалось, пронесся и замер на поляне и за ее пределами, там, где стояли среди деревьев гномы. В этот момент Ким внезапно увидела мысленным взором взлетевшую душу, с крыльями летучей мыши, полную злобы. Его ждет Дракон, сказал Мэтт. Да будет так, подумала она. Посмотрела на тело гнома, который надругался над Дженнифер, и ей показалось, что месть должна означать нечто большее. Она должна быть большим ответом, чем-то большим, чем это окровавленное, освещенное светом факелов тело в Гвинире.
«Ох, Джен, – подумала она. – Теперь он мертв. Я смогу сказать тебе, что он мертв». Это не имело такого большого значения, как она когда-то думала. Это был всего лишь шаг, этап этого ужасного путешествия. Идти предстояло еще слишком далеко.
Больше у нее не оказалось времени на размышления, что было благословением, и немалым. К ней бросились Брок и Фибур, и она радостно обнимала их обоих. Среди все нарастающего шума вокруг она успела задать короткий вопрос и получить ответ о Дальридане, и с восторгом изумиться, узнав, кем он оказался.
Затем, наконец, она стояла перед Дэйвом, который, конечно, держался позади, позволяя остальным приблизиться к ней первыми. Отбросив с глаз волосы, она взглянула на него снизу вверх.
– Ну… – начала Ким. И больше ничего сказать не успела. Ее схватили, оторвали от земли и стиснули так, что ее легкие чуть не лишились остатков воздуха.
– Никогда в жизни, – сказал Дэйв ей на ухо, крепко прижимая к себе, – я никого не был так счастлив видеть!
И отпустил ее. Она потеряла равновесие и чуть не упала, хватая ртом воздух. Услышала, как рассмеялся Мэбон из Родена. Она чувствовала на своем лице глупую улыбку.
– Я тоже, – ответила она, внезапно осознав, что это так и есть. – Я тоже!
– Кхм! – произнес Левон дан Ивор, изобразив самый театральный кашель, когда-либо слышанный ею. Они обернулись и увидели, что он так же широко улыбается, как они сами. – Мне очень неприятно отвлекать вас мелкими заботами, – сказал сын Авена, – но нам надо сообщить Верховному королю о событиях этой ночи, и если мы хотим попасть обратно до того, как Торк и Сорча поднимут ложную тревогу, то нам лучше поспешить.
Айлерон. Айлерона она тоже скоро увидит. Так много событий происходит так быстро. Она вздохнула, повернулась и увидела, что к ней идет Мэтт.
Ее улыбка угасла. Внутренним взором, стоя среди вечнозеленых растений Гвинира, она видела Хрустальное озеро и поднимающегося из него Дракона, широко распростершего сверкающие крылья. Место, куда больше не ступит ее нога, ни под звездами, ни под солнцем или луной. Она была Видящей: она знала, что так и будет. Они с Мэттом долго смотрели друг на друга. Наконец он сказал:
– Кольцо погасло.
– Да, – ответила она. Ей даже не надо было смотреть. Она знала. И знала еще кое-что, но это было ее бремя, не его. И об этом она ничего не сказала.
– Видящая, – начал Мэтт. И остановился. – Ким. Ты должна была подчинить его, правда? Заставить участвовать в войне? – Только Лорен и Миак, стоящие позади Мэтта, могли понять, о чем он говорит.
Осторожно подбирая слова, Ким ответила:
– У нас есть выбор, Мэтт. Мы не рабы даже своего дара. Я предпочла использовать кольцо иначе. – Больше она ничего не сказала. Она думала о Дариене, когда говорила о выборе, вспоминая, как он бежал в Пендаран мимо горящего дерева.
Мэтт вздохнул и медленно кивнул.
– Можно мне поблагодарить тебя? – спросил он.
Это было тяжело. Теперь все было тяжело.
