Мэтт продолжал:
– Гномы должны искупить свою вину, насколько это возможно. Позвольте нам сегодня занять центр, мой господин, чтобы принять на себя основной удар, каким бы он ни был.
По рядам собравшихся командиров пронесся ропот. Бледное солнце только что встало на востоке над Гвиниром.
Айлерон еще секунду хранил молчание; затем очень ясно, так что его слова разнеслись далеко, ответил:
– Во всех повествованиях о Баэль Рангат, которые мне удалось найти, – а я прочел их все, по-моему, – проходит одна общая нить. Даже в присутствии Конари и Колана, Ра-Термейна и яростного Ангирада из страны, еще не ставшей Каталом, Ревора с Равнины и всех, кто скакал вместе с ним… даже в столь блестящем обществе все свидетельства о тех днях утверждают, что не было в армии Света силы более грозной, чем Сейтр и его гномы. Я не смог бы отказать тебе ни в чем, Мэтт, о чем бы ты меня ни попросил, но я все равно собирался предложить тебе это. Пусть твои воины следуют за своим королем и гордятся своим местом в наших рядах. Пусть они черпают свое достоинство из твоего собственного достоинства, а мужество из своего прошлого.
– Да будет так, – тихо произнес Ивор. – Где ты поставишь дальри, Верховный король?
– Вместе со светлыми альвами, как и у Адеин. Ра-Теннель, вы сможете вместе с Авеном вдвоем удержать наш правый фланг?
– Если мы вдвоем не сможем, – ответил повелитель альвов с нотками смеха в серебристом голосе, – тогда я не знаю, кто бы смог. Мы будем сражаться вместе со всадниками.
Он сидел верхом на одном из великолепных ратиенов, как и Брендель, Гален и Лайдан, предводители войск альвов, стоящие за ним. Рядом с остальными стоял еще пятый ратиен, без всадника.
Ра-Теннель жестом указал на него. Он повернулся к Артуру Пендрагону, но ничего не сказал. Молчание прервал Лорен Серебряный Плащ, который больше не обладал магической силой, но который сохранил знания магов.
– Господин мой Артур, – сказал он, – ты говорил нам, что никогда не доживал до времени последней битвы и не видел конца своих войн. Сегодня, по- видимому, тебе это удастся. Хотя это место некогда называлось Камланном, оно больше не носит этого имени, не носит уже тысячу лет, с тех пор, как его опустошила война. Не попытаться ли нам найти хорошее в этом плохом? Найти надежду в круговороте лет?
И Артур ответил:
– Вопреки всему, что я узнал из своего мучительного опыта, давайте попытаемся. – Он спрыгнул со своего коня, взял в руку королевское Копье и подошел к последнему из золотисто-серебряных ратиенов Данилота. Когда он сел на него, наконечник Копья на мгновение ярко вспыхнул.
– Вперед, мой господин, – сказал Айлерон, – и милорд Ланселот тоже, если пожелает. Я приветствую вас в рядах Бреннина и Катала. Мы возьмем на себя левый фланг в этом бою. Давайте пробиваться навстречу дальри и альвам и до конца дня сомкнем наши ряды над телами врагов.
Артур кивнул, и то же движение повторил Ланселот. Они подъехали туда, где ждал Мэбон из Родена вместе с Ниавином, герцогом Сереша, и Коллом из Тарлиндела, сидящим с окаменевшим лицом, который теперь стал командиром людей из Южной твердыни, людей Диармайда. Сердце Ким болело за него, но она понимала, что сегодня боли будет с избытком, и может наступить окончательная Тьма для них всех.
Казалось, сказано было все, что нужно, но Айлерон снова удивил ее.
– Еще одно, – произнес Верховный король, когда его командиры были готовы двинуться прочь. – Тысячу лет назад в армии Света был еще один отряд. Люди свирепые, и дикие, и отважные безмерно. Люди, сейчас уничтоженные, потерянные для нас, кроме одного человека.
Ким увидела, как он обернулся, и услышала, как он сказал:
– Фибур из Ларака, не хочешь ли скакать во главе нашего войска, как представитель народа Льва? Не хочешь ли сегодня присоединиться к гномам, встать рядом с их королем, и взять этот рог, который я ношу, и протрубить для нас атаку?
Фибур стал бледен, но не от страха, как поняла Ким. Он подъехал к черному жеребцу Айлерона и взял рог.
– От имени народа Льва, – сказал он, – я так и сделаю.
Он выехал вперед и встал по правую руку от Мэтта. С другой стороны от Мэтта ждал Брок из Банир Тал. Рот Ким пересох от дурных предчувствий. Она подняла глаза и увидела кружащихся над головой лебедей: они хозяйничали в небе, не встречая соперников. Ей не нужно было смотреть, она и так знала, каким совершенно безжизненным был Бальрат у нее на руке. Знала, как знает Видящая, что он никогда больше не вспыхнет ради нее, после ее отказа у Калор Диман. Она чувствовала себя беспомощной, больной.
Ее место теперь здесь, на этом кряже, рядом с Лореном и Джаэлль и еще несколькими людьми из разных частей армии. У нее остались ее познания в медицине, и очень скоро им придется заниматься ранеными.
Действительно, очень скоро. Айлерон и Артур быстро поскакали влево, и она увидела Ивора, скачущего галопом вправо, вместе с Ра-Теннелем и альвами, к ожидающим там дальри. Даже на таком расстоянии она могла различить фигуру Дэйва Мартынка, гораздо более высокого, чем все окружающие. Она увидела, как он отстегнул топор, висевший у седла.
Лорен подошел и встал рядом с ней. Она сунула свою руку в его ладонь. Они вместе наблюдали, как Мэтт Сорен шагает во главе войска гномов, которые никогда не сражались верхом и сегодня тоже не стали. С ними был Фибур. Он спешился и оставил своего коня на холме.
Солнце уже поднялось выше. С того места, где стояла Ким, она видела бурлящую армию Тьмы, ковром устилавшую всю равнину внизу. Слева Айлерон
