Со временем восстание закончилось. Истина в том, – это поняли и этому учат историки, – что почти все когда-нибудь заканчивается.
Но с этим не могли так легко примириться на сожженных, заброшенных фермах и в деревнях по всему Катаю в те годы. Мертвых нельзя успокоить или вернуть обратно при помощи философского взгляда на события.
Император Шиньцзу вернул себе Синань, ненадолго снова потерял его, потом захватил во второй раз и уже не отдал. Генерал Сюй Бихай опять занял перевал Тэн и отражал все набеги с востока. Дворец Да-Мин восстановили, пусть и не до того состояния, в каком он был прежде.
Отец императора умер и был похоронен в гробнице возле Ма-вая. Драгоценная Наложница, которую звали Цзянь, уже лежала там, ожидая его. И императрица – тоже.
Люди начали возвращаться в столицу и в свои деревни и на фермы или в новые, потому что множество людей погибло и осталось много бесхозной земли.
Постепенно возродилась торговля, хоть и не по Шелковому пути. Теперь он стал слишком опасным, ведь гарнизоны за Нефритовыми Воротами стояли пустыми.
В результате письма с запада, из таких мест, как Сардия, не доходили. Не приезжали танцовщицы и певицы. И уж конечно, военные курьеры уже не доставляли по имперским дорогам плоды личи с далекого юга в самом начале сезона. В те годы – нет.
Сам Ань Рон был убит двумя его же генералами, что можно было предвидеть. Эти двое поделили между собой северо-восток, подобно древним полководцам, оставив все имперские амбиции. Десятая династия закончилась, испарилась, как не бывало.
Число десять считалось несчастливым в Катае еще долго после этих событий, на протяжении многих поколений, которые понятия не имели почему.
Один из двух мятежных генералов принял предложение об амнистии императора Шиньцзу в Синане и выступил против второго, присоединившись к императорской армии в победоносном сражении у Длинной стены, недалеко от горы Каменный Барабан. Во время этого сражения двести кавалеристов, четыре дуи на сардийских конях, сыграли сокрушительную роль, промчавшись по полю боя с левого фланга до правого и обратно с такой быстротой и силой, о которой другие всадники могли только мечтать.
Три человека, двое очень высокие, а третий – с одной рукой, наблюдали это сражение с северного края вершины горы Каменный Барабан. Их лица почти все время ничего не выражали, разве что тот или другой поднимал руку и указывал на сардийцев, скачущих вдоль рядов, великолепных среди бойни. Когда три старика это видели, они улыбались. Иногда они тихо смеялись, в изумлении.
– Мне бы хотелось иметь одного из них, – сказал человек с одной рукой.
– Ты ведь уже не ездишь верхом, – возразил самый высокий.
– Я бы на него смотрел. Я бы наблюдал, как он бегает. Это доставило бы мне радость.
– Почему это он должен отдать тебе сардийского коня? – спросил второй высокий старик.
Однорукий улыбнулся ему:
– Он женился на моей дочери, не так ли?
– Это я знаю. Умная девочка. Хотя и недостаточно послушная, на мой взгляд. Ей было лучше нас покинуть.
– Возможно. А он мог подарить мне коня, как ты считаешь?
– Ты мог попросить. Ему было бы трудно ответить «нет».
Низкорослый человек посмотрел на одного спутника, потом на другого. И с сожалением покачал головой:
– Слишком трудно ответить «нет». Поэтому я не могу просить. – Он снова посмотрел вниз, на поле боя. – Кончено, – сказал он. – Это закончилось еще до того, как началось.
– Ты думаешь, теперь наступит мир?
– Здесь – возможно. Но не повсюду. Мы можем не дожить до мира в Катае.
– Ты этого не можешь знать, – предостерег самый высокий.
– Я доволен хотя бы тем, – сказал третий, – что прожил достаточно долго, чтобы получить ответ насчет волка. С его стороны было учтиво прислать нам весточку. Хотя это неожиданно.
– Ты думал, он сам умрет, когда умрет волк?
– Да. А теперь он пишет нам письма. Это доказывает, что мы можем ошибаться. И еще – необходимость смирения.
Маленький старик посмотрел на него снизу вверх и рассмеялся.
– Это доказывает, что ты можешь ошибаться, – поправил он.
