Стул с оглушительным треском развалился на части.
– Поторапливайся! – Стар рухнул на кровать и уставился в потолок, сжимая и разжимая пальцы. – Ну когда же ты наконец высушишь свои волосы, Майна? Иди сюда. Поговори со мной. Погладь мне лоб.
Майна сделала все, как он велел. Она робко подползла к нему и погладила сперва его волосы, потом лицо.
– Что-то не так? Может, скажешь мне, Стар? – тихо спросила она.
– Карта была плохая. – Он поймал ее руку. – Не понравилось, как легла. Ты, главное, не останавливайся, Майна.
Только ты умеешь так гладить меня. Ты обладаешь настоящим даром умиротворения. Погладь меня нежно-нежно. Вот так. Вот так…
Майна продолжала гладить его лоб. Ее душу наполняла гордость, к которой все же примешивался страх: сейчас от Стара можно было ожидать чего угодно. Ей было холодно – волосы еще не высохли, тоненькие черные ручейки текли с них на плечи и на рубашку. Прошло немало времени, прежде чем это произошло: она почувствовала, как Стар вдруг напрягся, и снова она определенно знала, что последует теперь. Обхватив ее за талию, Стар открыл глаза и уперся в нее долгим немигающим взглядом. Казалось, он смотрит ей прямо в душу, видит ее насквозь. Его лицо застыло словно маска, ни один мускул не выдавал движения жизни. Потом Стар отвел ее руку от своего лица и положил себе на грудь, опуская все ниже, пока не прижал к паху.
Майна поняла, чего он от нее хочет. Накануне он уже показывал ей, что нужно делать в таком случае. Ей надлежало гладить бедра и пах Стара, снова и снова шепча его имя. Его глаза закрылись. Это был знак: пора расстегнуть на нем джинсы и высвободить пенис. Стар называл эту часть тела более коротким термином, который заставлял Майну краснеть от стыда, потому что, кроме Стара и Кассандры, среди ее знакомых не было никого, кто столь открыто и бесстыдно употреблял бы это словечко. К счастью, самой ей не приходилось произносить его вслух – ее задачей было только бережно массировать то, что это слово обозначало. И еще постоянно произносить имя Стара, шепча его легко, с придыханием. Лежать надо было тихо и спокойно в ожидании, когда он скажет: хватит.
Когда он в первый раз просил, даже уговаривал ее сделать это, Майна подумала, что таким, наверное, бывает иногда начало сексуальной близости. Сама она полагала, что это начинается с поцелуев, но, по- видимому, некоторым мужчинам нравилась иная прелюдия. Тогда Майна попыталась уверить себя в том, что знает, каким будет следующий шаг. Все должно было произойти так, как о том рассказывала Кассандра. К тому же о таких вещах немало говорилось на уроках биологии – в школе эта тема была буквально разложена по полочкам. Сначала Стар должен достаточно возбудиться, потом кровь наполнит пещеристое тело, и произойдет то, что учитель называл эрекцией. Правда, у Кассандры и для этого процесса было другое определение – она называла это предельно просто: «У мужика встает». После эрекции Стар, конечно же, поцелует ее, и тогда они займутся любовью.
Несмотря на некоторую терминологическую путаницу, которую ей до конца так и не удалось преодолеть, Майна считала себя достаточно подготовленной в данном вопросе. У нее вовсе не было намерения окончить век старой девой. Вместе с тем ей хотелось, чтобы потеря девственности стала для нее особым, торжественным событием, а не последствием торопливой и бездумной случки, как это выглядело в описании Кассандры. Нет, это должно быть чем-то вроде красивой, величественной церемонии, которую не забудешь никогда в жизни. Пусть это будет ее подарком любимому человеку – а любила она Стара. И когда он впервые заговорил с ней о проблемах плоти, она решила, что тот самый заветный момент вот-вот наступит.
Но тут выяснилось, что ни учебники, ни рисунки ничего не стоят, когда от теории переходишь к практике. Должно быть, она перевозбудилась и слишком нервничала, а потому допустила какую-то техническую ошибку. Как бы то ни было, когда Майна расстегнула джинсы Стара и взяла в руку его плоть, даже когда начала нежный массаж, ничего не произошло. Стар по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Но вместе с тем он не проявлял признаков раздражения, не пытался инструктировать ее, и она понемногу осмелела.
Сначала Майна гладила его прекрасный поджарый живот, потом запустила пальцы в темные лобковые волосы. Ее указательный палец робко коснулся члена, который поразил ее одновременно своими размерами и необычайно шелковистой кожей. Взяв его в руку, она испытала восторг – ей захотелось даже нагнуться и поцеловать его, потому что любовь к Стару, к тайнам его тела переполняла ее. Однако она не решилась на это. Майна продолжила массаж и, кажется, в какой-то момент была даже близка к успеху: мягкая плоть как будто встрепенулась, однако слабый проблеск жизни тут же угас, и все осталось по-прежнему. Ею начинало овладевать отчаяние.
– Он у них встает, – поучала когда-то ее Кассандра. – Встает, как риф из моря. Люблю смотреть на это. Смотришь и чувствуешь свою силу. Поверь, Майна, это просто класс.
Так в чем же она ошиблась? Майна сжала пальцы чуть сильнее. Все выглядело в точности, как на рисунке. Пенис смотрел на нее словно глаз – третий глаз Стара. Майна тихонько заплакала, стараясь не показывать слез. Она наконец поняла, в чем было дело. Стар не любил ее, он даже не испытывал к ней ни малейшего влечения. А она оказалась просто неуклюжей дурой – не смогла пробудить в нем желания.
– Стар, – прошептала Майна, когда эта пытка стала невыносимой. – Скажи, Стар, что-нибудь не так? Ты не этого хочешь?
Стремительно поднявшись, Стар сел в постели. Его движения были быстрыми и плавными, как у кошки. Отведя руку, он с размаху ударил Майну по лицу. Ударил всей ладонью, изо всех сил. Удар получился настолько мощным, что она слетела с постели и ударилась о стену.
Майна скрючилась на полу, боясь плакать. Стар рывком заставил ее подняться. Он весь трясся от ярости, в глазах его мерцал зловещий огонь, вселявший в нее ужас.
– Все так, – сказал Стар, с силой встряхнув ее. – Все в полном порядке, ты поняла меня? Ты думала, мне секс нужен? – встряхнул он ее еще раз. – Думала, мне трахнуться с тобой охота? Так знай же: ничего этого мне не надо. Ничего! Это только простым людям нужно. Мелким людишкам.
И тогда Майна дала волю слезам. Слезы душили ее, голова болела от удара, но больнее всего было оттого, что он не понял ее и не хотел понимать.
– Но я же люблю тебя, Стар, – прошептала она сквозь всхлипывания. – Люблю так сильно. Вот и подумала, что ты, наверное, хочешь моей любви. Если бы ты только захотел, то я не задумываясь…
– А ты это делала когда-нибудь? Хоть однажды? – Стар встряхнул ее в третий раз. И когда Майна, заливаясь слезами, пробормотала «нет», он обнял ее – очень крепко – и начал покачиваться вместе с нею взад-вперед.
