Хусари подошел и остановился рядом с Альваром. Он был весь грязный от крови, пепла и пота, так же, как сам Альвар. Хусари тихо шепнул:
— Это плач киндатов. Под двумя лунами. Плач по умершим.
— В Фезане?
— Конечно. Но насколько я знаю этого человека, он часть молитвы посвятит Веласу.
Альвар вздрогнул. Снова посмотрел на фигуру человека, стоящего на коленях в темноте. К своему стыду, он забыл о Веласе. Родители Джеаны только сегодня услышали о его гибели. Глядя на то, как старый лекарь медленно раскачивается взад и вперед, Альвар внезапно снова ощутил спокойную уверенность, которая посетила его еще во время путешествия на запад: в конечном счете, ему не суждено стать солдатом.
Он умел убивать, и очень неплохо, по-видимому; у него хватало мужества, хладнокровия и мастерства, но сердце его не лежало к бойне сражений. Он не мог говорить о них словами поэтов, как о славных подвигах, о турнирах, о полях славы, на которых мужчины могут добыть себе честь.
Он понятия не имел, какой у него может быть выбор, но понимал, что эта ночь — не время для размышления о подобных вещах. Сзади послышались шаги, и Альвар обернулся. К ним подошел Родриго.
— Альвар, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты пошел со мной. — Голос Родриго звучал мрачно; в нем чувствовалась бесконечная усталость. Диего все еще не пришел в сознание; Джеана сказала, что он, вероятно, будет в таком состоянии всю ночь и утро. — Я думаю, мне понадобится свидетель того, что произойдет дальше. Ты в порядке?
— Конечно, — быстро ответил Альвар. — Но что?..
— Король хочет поговорить со мной. Альвар с трудом глотнул.
— И вы хотите, чтобы я…
— Хочу. Мне нужен один из моих людей. — На лице Родриго промелькнула тень улыбки. — Тебе случайно не надо отлить?
Промелькнуло воспоминание, яркое, как луч света.
Он пошел вместе с Родриго туда, где король совещался с дозорными. Рамиро заметил их приближение и удивленно поднял брови в сторону Альвара.
— Ты хочешь, чтобы с нами был кто-то третий?
— Если не возражаете, государь. Вы знаете сына Пеллино де Дамона? Это один из моих самых доверенных людей. — Теперь в голосе Родриго появилось напряжение, и Альвар его услышал.
— Не возражаю, — ответил король, — но если ты так высоко ценишь его, то и я надеюсь лучше узнать его в будущем.
Альвар поклонился.
— Благодарю вас, государь. — Он сознавал, что у него устрашающий вид. Как во время сражения у воина.
Рамиро отпустил разведчиков, и они втроем направились к северной ограде деревни, а потом вышли через открытые Альваром ворота на равнину.
Дул ветер. Они не взяли с собой факелов. Костры остались позади, и большая их часть уже погасла. Лишь луны и звезды сияли над широким пространством вокруг них. Было слишком темно, и Альвар не мог прочесть выражения лиц своих спутников. Он хранил молчание. Свидетель. Только он не знал — чего.
— Я рад, что ты вернулся. У тебя есть вопросы. Задай их, — сказал король Вальедо. — Затем я расскажу тебе то, чего ты не знаешь.
Родриго холодно ответил:
— Хорошо. Начнем с моих сыновей. Каким образом они здесь оказались? Возможно, вы недолго будете радоваться моему присутствию здесь. Это будет зависеть от ваших ответов.
— Ваш священник написал письмо Жиро де Шервалю, верховному клирику Фериереса, который остановился у нас на зиму, совершая паломничество на остров Васки. В своих проповедях де Шерваль призывал начать священную войну вместе со своими собратьями в Эшалау и Орведо. Ты знаешь, что армия отплыла из Батиары?
— Знаю. Что за письмо?
— В нем он объяснял дар твоего сына. Высказывал предположение, что мальчик может пригодиться в войне с неверными.
— Иберо это сделал?
— Я покажу тебе письмо, сэр Родриго. Это было предательством?
— Да.
— Он наказан за него, — сказал король.
— Не мною.
— Какая разница? Он был служителем господа. Его будет судить Джад.
Воцарилось молчание.
— Продолжайте. Письмо пришло в Эстерен?
