необыкновенный человек.
Эмир посмотрел прямо ему в глаза.
— Не слишком ли?
Бен Аврен пожал плечами.
— Сам по себе, возможно, и нет, но я не вполне уверен, что смогу контролировать события зимой, если они оба будут здесь.
Бадир кивнул, сделал глоток вина.
— Как себя чувствуют те пятеро после сегодняшнего дня?
— Мне сказали, что с ними все в порядке. Джеана бет Исхак сегодня вечером присматривает за ними. Я взял на себя смелость попросить ее об этом от вашего имени. У одного сломана рука. Другой не очень хорошо осознает, как его зовут и где он находится. — Визирь с сожалением покачал головой. — Рука сломана у солдата из Карша, который бросил вызов.
— Я видел. Нарочно?
Визирь пожал плечами.
— Не могу сказать.
— Я до сих пор не пойму, как это было сделано.
— Он тоже, — ответил бен Аврен.
Эмир улыбнулся, и через секунду визирь улыбнулся тоже. К этому моменту двое слуг закончили возиться со свечами и с очагом. Они стояли неподвижно, как статуи, у двери в комнату.
— Они сражались так, словно воевали вместе всю жизнь, — задумчиво произнес Бадир и поставил на стол свой бокал. Он взглянул на визиря. Мазур молча ответил ему взглядом. Через мгновение эмир произнес: — Ты думаешь о том, как лучше всего их использовать. О Картаде?
Визирь кивнул головой. Они долго смотрели друг другу в глаза. Словно вели диалог без слов. Мазур снова кивнул. В пламени свечей выражение лица эмира было серьезным.
— Ты видел, как смотрели они друг на друга сегодня утром, в саду?
— Этого трудно было не заметить.
— Думаешь, вальедец — достойная пара ибн Хайрану?
Мазур снова поднял палец и погладил бороду.
— Они очень разные. Вы их видели, государь. Возможно, так и есть. Может быть… Если честно, то я не знаю, что об этом и думать. Но знаю, что здесь собирается слишком много сил, и не думаю, что это понравится ваджи, не говоря об остальных. Воины-джадиты из Вальедо, в придачу к воинам из-за гор, сыновья этой женщины, женщина-врач из киндатов в придачу к канцлеру-киндату, а теперь еще самый известный светский человек в Аль-Рассане…
— Я считал таковым себя, — лукаво произнес эмир Бадир.
У Мазура дрогнули губы в улыбке.
— Простите меня, повелитель. Тогда два самых известных человека…
Лицо Бадира снова стало задумчивым. Он выпил уже много вина — без видимого эффекта.
— Забира сказала, что второй сын Альмалика отправился на другую сторону пролива. По ее словам, чтобы вести переговоры с лидерами мувардийцев.
— Да, Хазем ибн Альмалик. Я об этом знаю. Он уехал уже давно. Останавливался ненадолго в Тудеске у тамошних ваджи.
Бадир осмысливал это. Охват и глубина информированности бен Аврена были легендарными. Даже эмир не знал всех ее источников.
— И что ты об этом думаешь?
— Ничего хорошего, мой повелитель, по правде говоря.
— Мы послали наши дары в пустыню в этом году?
— Конечно, господин.
Бадир поднял свой стакан и сделал глоток. Потом его губы снова дрогнули в той же насмешливой улыбке.
— С того самого времени, когда мы начинали, мы не были уверены ни в чем хорошем, правда? Долгий путь мы прошли, друг мой.
— Он еще не завершен.
— Но конец уже близок? — Голос эмира звучал мягко. Визирь мрачно покачал головой.
— Нет, если это будет зависеть от меня.
Бадир кивнул, расслабился в своем кресле, прихлебывая хорошее вино.
— Будет так, как угодно звездам. А пока что нам делать с этими… львами в городе в такое время года?
— Думаю, пошлем их подальше.
