Рания застенчиво опустила глаза, закончив петь. Сияющая Эйрин захлопала в ладоши. Хельда, самая старшая из трех, сидела молча, с отрешенным выражением лица. Рианнон через секунду сказала:
— Богом клянусь всемогущим.
Было неясно, повторяет ли она слова песни, или говорит от души… или правда и то и другое. Они смотрели на нее.
— Что со мной происходит? — спросила Рианнон тоненьким голоском.
Две другие девушки повернулись к Хельде, которая уже была замужем и овдовела. Она мягко ответила:
— Тебе нужен мужчина, и это желание тебя сжигает. Это пройдет, дорогая. Правда, это проходит.
— Ты так думаешь? — спросила Рианнон.
И никто из них не мог сравнить этот голос с тем, который обычно отдавал распоряжения им всем — им троим, ее сестрам, всем молодым женщинам в доме и родственникам, — как ее отец отдавал приказы своим воинам.
Это могло быть забавным, это должно было быть забавным, но перемена слишком глубоко ранила, и девушка казалась совсем больной.
— Я принесу тебе вина. — Эйрин встала. Рианнон покачала головой. Ее зеленая шапочка соскользнула.
— Мне не нужно вина.
— Нет, нужно, — возразила Хельда. — Иди, Эйрин.
— Нет, — снова сказала девушка на кровати. — Это не то, что мне нужно.
— Ты не можешь получить то, что тебе нужно, — с насмешкой в голосе сказала Хельда, подходя к кровати. — Эйрин, у меня есть лучшая идея. Иди
