призываю тебя наплевать на все знания по детской психологии и педагогике и пуститься во все тяжкие. Я просто предлагаю тебе попробовать принять себя такой, какая ты есть. Далеко не худший вариант матери, уж поверь мне.
— Но ведь я знаю, что бывают лучше!
— А почему ты думаешь, что они подошли бы твоему ребенку? И с чего ты взяла, что они абсолютно идеальные?
— Как, ну, я же вижу…
— Ты не круглые сутки их видишь. Понятно, что на людях все больше сдерживаются.
— Хочешь сказать, идеальных не бывает?
— Хочу сказать, что у любой медали есть обратная сторона. И перфекционизм может привести далеко не к самым привлекательным результатам. Потому что это постоянное напряжение и зависимость от внешней оценки. В какой-то момент эта бомба может рвануть — не психикой, так соматикой.
— Ну, ладно уж пугать…
— Действительно, давай лучше о тебе, а не о других. Есть ты, и есть твоя дочка. Попробуй-ка почитать книжки…
— Я читала! Там пишут, как правильно действовать!
— Какие вы интересные, педагоги… Все у вас делится на правильно и неправильно. И книжки у вас обязательно должны быть поучительными...
— А ты что предлагаешь?
— А я предлагаю тебе другие книжки. Про чувства. Про то, что испытывать боль, гнев, обиду, страх — нормально. Для всех нормально, для мам, в том числе. И не надо за это есть себя поедом. У тебя бывают выходные?
— Какие выходные, о чем ты?
— О том, что если круглые сутки находиться с одним и тем же человеком, даже самым любимым, рано или поздно можешь его возненавидеть. Ну, или себя, если быть такой, как ты, и так смачно себя винить во всех возможных грехах.
— Ну, вот подрастет Нюська, пойдет, наверное, в сад…
— Да я тебе не о том, куда она пойдет, а о том, чтобы ты планку требований к себе снизила до реальной высоты. И замечай, пожалуйста, что ты делаешь, а не только то, чего ты не делаешь.
— Легко тебе говорить…
— Ну, у нас же с тобой тут не долгосрочная психотерапия, а так, оперативная промывка мозгов. Захочешь подробнее разобраться в том, откуда у тебя такие тараканы в голове, и чего тебя так сносит на перфекционизм и самоедство, дам телефончик.
— Дорого, небось…
— Нравится сходить с ума — пожалуйста, никто не заставляет. А здоровье, включая психическое, в общем, штука довольно ценная. И хрупкая.
— Ладно, спасибо, подумаю…
В песочнице я решила эту тему не поднимать, все-таки у каждого свои идеалы. Наташка, наверняка, тянулась к каким-то другим образцам, нежели я, не говоря уже про остальных девчонок. То, что у каждой красивой картинки была своя изнанка, почти не вызывало у меня сомнений. Зато однажды мы с девочками разговорились о том, какими хотим видеть наших детей в будущем.
— Ой, я точно знаю, — неожиданно резво отозвалась Малина, делая очередные куличики. — Значит, так. Высшее образование, чтобы потом в офисе работали, пусть к 25 годам уже будет семья и хотя бы к 30–ти внуков мне нарожают! Ну, хотя бы по одному! И, конечно, чтоб здоровые, физически и психически, не надо нам никаких отклонений и извращений..
— То есть Чайковского, Ван Гога или Достоевского ты из Алеши вырастить не хочешь, — ехидно начала Юлька, выкапывая под одной из стенок песочницы туннель на волю.
— Почему? — резвости хватило ненадолго, малинин мозг забуксовал.
— Потому что Чайковский был геем, Достоевский — эпилептиком и азартным игроком, а Ван Гог далеко не образец психического здоровья.
— Да этих великих, кого ни возьми, все они странные, — защищалась Малина. — Ну их, правда!
— Кстати, Рокфеллер даже среднего образования не получил, — продолжала бить Юлька.
— Ты еще Эйнштейна вспомни! — отозвалась Наташка с горки.
— Ну, девочки, согласитесь, это же исключения. Далеко не все двоечники становятся крупными бизнесменами или, тем более, учеными. Так что это не очень корректные примеры, — я попробовала их слегка успокоить.
— А программировать заранее личную жизнь своего ребенка — это корректно, по–твоему? — расходилась Юлька. — Толстого, оказывается, неправильно растили — женился уже сильно за 30!
— Насчет семейной жизни не скажу, а вот против успешности не возражала бы. — Дошла до песочницы Наташка. — По–моему, стремление быть лучшим очень даже неплохое. Пусть достигнет чего-нибудь такого, чем я потом смогу гордиться. — Вспомнив Светкины разговоры про перфекционизм, я прикусила язык.
— Пусть самостоятельными хотя бы вырастут! — опять прорвало Малину. — А то ведь невозможно, все за них делать надо! Только подставляют: руки
