А это оказался он… Он, ее муж!
Каждый раз, вспоминая о минувшем вечере, Анжелика сожалела, что она не в беседке и под руками нет жимолости, чтобы выместить на ней свой гнев, как она это сделала накануне, под влиянием ярости и страха. Как глупо! Ведь жимолость была ни при чем и так приятно пахла той волшебной ночью. А голос был так прекрасен!..
Анжелику охватила сладостная истома.
Она снова переживала те мгновения, ощущала, как его крепкие руки обнимают ее за талию, лишая малейшей возможности пошевелиться. Почему ее воспоминания о брачной ночи были другими? Теперь она знала, что руки мужчин созданы, чтобы пленять женщин, сжимать их в объятиях, доводить до изнеможения и подчинять своей воле.
Размышляя о том, с какой легкостью она уступила этому решительному превосходству, Анжелика страшно злилась. Подумать только, она была сама покорность. Она смотрела на расположенный вдали город, и Тулуза больше не казалась ей такой приветливой и дружелюбной, как в первое утро, когда пленила ее. Теперь город был ее врагом, как и его хозяин.
Тихий теплый день успокаивал молодую женщину, и она снова надолго заснула, словно новобранец, утомленный боем.
Проснувшись, Анжелика и не подумала возвращаться в Тулузу.
Она осмотрела маленький домик, расположенный вдали от городской суеты и любопытных глаз и построенный специально для тайных любовных свиданий. Из ее комнаты можно было выйти не только на балкон, но и на маленькую террасу, с которой открывался чудесный вид на сельский пейзаж.
Там стояла удобная кровать для дневного отдыха[81], а рядом маленький столик с легкими закусками: салатами, фруктами и напитками. Анжелика расположилась на подушках и принялась за еду. Здешние слуги были незримы и обладали скромностью морисков.
Гаронна неспешно несла свои воды сквозь поля и тенистые виноградники. Солнце клонилось к закату. В его лучах река сначала окрасилась розовым цветом, а чуть позже стала медно-красной.
Анжелика снова уснула.
Вечером она внезапно проснулась, испугавшись, что вчерашний незнакомец снова здесь, что он в ее комнате и склоняется к ней.
Широко раскрыв глаза, Анжелика смотрела на звездное небо и вспоминала давнюю мечту: она плывет по морю на маленькой лодочке, которую качают волны.
Постепенно воспоминание о певце исчезло. Этим вечером сады молчали. Она постарается все забыть.
Анжелика не могла прийти в себя от изумления.
Мессир де Пейрак уехал.
— Но куда?
— В Париж.
Казалось, никто, кроме нее, не считал решение графа неожиданным. Получив несколько недель назад известие о том, что работы по строительству его парижского отеля подходят к концу, Жоффрей де Пейрак должен был поехать в Париж. Когда д’Андижос подал ей конверт, скрепленный печатью графа, Анжелика надеялась, что найдет там письмо со словами объяснения. Но там лежало только украшение — фероньерка[82] : жемчужина очень редкой, слегка продолговатой формы — сверкающая капля на маленькой золотой цепочке, чтобы вплетать ее в волосы.
— Скажите мне, д’Андижос, вы шутите?.. Париж! Но это же так далеко и так опасно. Рассказывают, что чем дальше на север, тем чаще встречаются на пути провинции, в которых крестьяне под предлогом войны взялись за свои косы, чтобы убивать сборщиков налогов и жить, промышляя грабежом путешественников. Это так?
— Да, верно… Но кто хочет проехать, тот проедет. Тут важно удачно выбрать маскарадный костюм. К примеру, у священника высокого ранга больше шансов благополучно проехать, чем у дворянина; простолюдины пока еще опасаются за свое вечное спасение. Еще можно переодеться разбойниками с большой дороги, чтобы отпугнуть соперничающие банды, или пройти под видом паломников из Сантьяго-де-Компостела[83] или любого другого святого места — этих путников, нищих и убогих, тоже часто щадят. Вопрос в том, какая маска будет наиболее удачной?
— Я всерьез обеспокоена. Хорошее ли у графа сопровождение?
Анжелика может быть спокойна! Они выбрали отличный маскарадный костюм. Переодетые разбойниками с большой дороги и хорошо вооруженные, они, следуя советам местных жителей, будут ехать из одной провинции в другую; им известны все окольные пути, все безопасные дороги. Они скорее предпочтут сделать круг, чем ввязаться в бессмысленную драку, и, несомненно, беспрепятственно достигнут цели.
Где-то там далеко, за горами и широкими равнинами, медленно, но неустанно разгоралась новая звезда. И хотя ее свет был пока несмелым и мерцающим, она очаровывала, и имя ей было Париж — столица королевства, похожего на пестрое лоскутное одеяло и состоящего из десяти-двенадцати разнородных провинций, множества маленьких территорий, владений принцев, графств, герцогств. Они никому не подчинялись и имели собственные границы с заставами для взимания проездной и таможенной пошлин. И это не считая границы обычного права, которая стала символом непримиримости между латинским миром безбородых римских легионеров и варварским миром длинноусых германцев.
