Часть третья
Однажды утром, когда Анжелика вернулась с прогулки и направлялась в зал для приемов, она увидела там его. Граф стоял, как будто поджидая ее. Одетый в черный костюм, отороченный серебряными кружевами и тесьмой алого цвета, он показался ей еще более высоким, чем она помнила.
Он вернулся!
Жоффрей де Пейрак снял шляпу и, коснувшись земли плюмажем из красных и черных перьев, низко поклонился. Затем выпрямился и ослепительно улыбнулся.
— Что же случилось с вами, мадам, во время моего отсутствия, и почему я вижу отражение радости на вашем лице, которая делает вас еще более прекрасной?
Слушая его, Анжелика неожиданно осознала, что счастлива и смотрит на мужа с чувством, близким к восторгу. Молодая женщина попыталась успокоиться.
— Ничего! — воскликнула она. — Ничего не случилось.
Она сдерживала готовое сорваться импульсивное признание: «Я скучала без вас!»
И сказала лишь:
— …Вас долго не было.
Но по его насмешливому взгляду Анжелика поняла, что ей не удалось скрыть свои чувства и Жоффрей хорошо понимает, что с ней происходит.
Неожиданно появилась толпа знакомых с возгласами приветствия и многочисленными вопросами, а садовники-мориски начали разносить цветы для праздника.
Дворец Веселой Науки вновь ожил.
Выполняя обязанности хозяйки, Анжелика снова пыталась расслышать в общем шуме беседы голос Жоффрея де Пейрака.
Ну конечно! Совершенно очевидно, что в Париже он пел у Нинон де Ланкло: «Вы же знаете, что очаровательная жеманница превосходно играет на лютне. Музыка царит в ее доме».
Он подарил ей лютню из Болоньи, они славятся великолепным звучанием и к тому же легки, что позволяет женщинам продемонстрировать всю виртуозность игры на этом сильно выгнутом и довольно громоздком инструменте. Анжелика также заметила, что на его правой руке отсутствует одно из колец, возможно перстень с печаткой. Она убедила себя, что Жоффрей подарил его Нинон де Ланкло.
Был жаркий весенний день. Стрекот цикад, казалось, раздавался по всему городу, красные дома пламенели под синим, почти сумеречным небом.
В просторных комнатах отеля Веселой Науки, защищенных от зноя выступающими террасами, собралось избранное общество. Сегодня пришло больше мужчин, потому что сообщили о прибытии иностранцев — испанцев, а также французов, которые привезли вести с полей сражений на севере.
— Эта Фронда никогда не закончится…
Анжелика, переходившая от одной группы к другой, замедлила шаг.
— Два наших лучших генерала сошлись друг против друга во Фландрии. Принц Конде на стороне дона Хуана Хосе Австрийского.
— И против него мессир де ла Тур Д’Овернь, виконт Тюренн, который служит юному королю и ненавистному кардиналу.
— Сражения были ожесточенными, но не привели ни к какому результату.
— Необходимо решающее сражение, битва насмерть.
— Насмерть! Между двумя нашими лучшими военачальниками — принцем Конде и мессиром де Тюренном.
Анжелика слушала реплики, захваченная образами, словно пламенным вихрем. Одним из таких сражений насмерть был бой, развернувшийся некогда у монастыря урсулинок в Пуатье.
— Я ставлю на Конде. Он доказал свой военный талант при Рокруа и Лане.
— Тогда он служил королю. Сейчас он — предатель, приговоренный к смерти за преступления против Его Величества.
— Тогда Тюренн?.. Он верный!
— О! Не столь верный. Обольстительная сирена мадам де Лонгвиль привлекла его в свое время на сторону Фронды.
— Это забыто! Он — великий воин, и король счастлив видеть его у себя на службе. К тому же Тюренн — внук принца Оранского, а их княжества в большей или меньшей степени являются частью Священной Римской империи[95]. Но он сам, как и его ближайшие
