Горе и страдания ожесточили его. Четыре из прошедших восьми лет он работал на заболоченных плантациях Джорджии, и это было подарком судьбы, потому что сначала суд приговорил его к повешению.
Он сумел бежать с каторги и даже стал хозяином плантации на небольшом острове Сент-Киттс. Только один год выпадал из этого скорбного перечня. Год, о котором Джейсон никогда ничего не рассказывал.
Порой Люсьену приходило в голову, что воспоминания именно об этом времени омрачали лицо друга, когда тому казалось, что его никто не видит.
Глава 3
Велвет Моран поерзала на бархатном сиденье черной лакированной кареты Хавершемов – последней кареты, которой владела ее семья.
– Сколько же еще, дедушка? Мне кажется, мы уже едем много часов.
– Да. Уже темнеет. Что с тобой сегодня? Обычно ты не замечаешь времени.
– Ты прав. Быстрее бы уж добраться до места, и пусть все наконец закончится. – Велвет вздохнула. – Но, Господи, как же мне не хочется туда ехать!
– Выше голову, моя дорогая. Все образуется.
В карете они были вдвоем. Ее горничная, Табита Бисон, перебралась на козлы. Велвет подозревала, что она неравнодушна к кучеру.
Велвет вздохнула. Что это значит – быть влюбленной? Когда-то она мечтала выйти замуж, конечно, за любимого человека, но потом решила, что можно замуж не выходить. За последние три года она привыкла к независимости. Она хотела жить сама по себе, а муж будет определять каждый ее шаг.
– Велвет!
– Да, дедушка?
– Я опять забыл… куда мы направляемся?
Велвет погладила его тонкую, со вздувшимися венами руку.
– В Карлайл-Холл, дедушка. Чтобы выйти замуж за герцога, ты помнишь?
Он кивнул головой и улыбнулся.
– Свадьба. Ну да, да, конечно. Ты будешь прекрасна в подвенечном платье.
Велвет ничего не ответила. Вместо этого она принялась теребить прядь волос, выбившуюся из-под шляпки абрикосового цвета, стараясь не думать о первой брачной ночи. Что скажет герцог, когда она сообщит ему, что ее приданое – это все, что осталось от наследства Хавершемов? Эвери Синклер, успокоила она себя, разумный человек. И похоже, искренне любит ее. Он поймет. Велвет постаралась прогнать тревожные мысли, и на какое-то время ей это удалось.
Вдруг тишину мартовского вечера нарушил стук копыт. Этот звук приближался, становился все громче. Раздался пистолетный выстрел, и карета остановилась.
– Что за черт… – пробурчал, нахмурившись, граф. Его почти сбросило с сиденья. Велвет выглянула из окошка кареты.
– Добрый вечер, миледи, – приветствовал ее высокий человек на черной лошади.
В его руке еще дымился разряженный пистолет, другой пистолет, с взведенным курком, он направил на кучера. Велвет испуганно ахнула: таким страшным показался ей этот всадник.
– Да хранят нас боги! – вскрикнула на козлах Табби. – Это же грабитель с большой дороги, Одноглазый Джек Кинсайд!
Велвет слышала рассказы о нем, да их знала вся округа. Он грабил путешественников на дороге между Мальборо и Хоунслоу. И вот Черный Джек перед ними!
– Вам нечего бояться, миледи. – В его спокойном голосе звучали стальные нотки. Он открыл дверцу кареты. – Отдайте ваши ценности и можете ехать.
Это был высокий, атлетически сложенный человек. Один глаз закрывала черная повязка, другой сверкал самой яростной голубизной, какую ей только приходилось видеть. Велвет посмотрела на деда – тот, похоже, был ошеломлен всем происходящим, – потом снова взглянула на грабителя. Черные бриджи, заправленные в высокие сапоги; расстегнутая белая рубашка с длинными рукавами открывает широкую загорелую грудь.
– Хотите верьте, хотите нет, – произнесла она твердо, – но мы почти не взяли в дорогу денег и украшений. Попытайте счастья с кем-нибудь еще.
С минуту он в упор разглядывал ее, затем перевел взгляд на позолоченный герб на дверце кареты – летящий голубь над двумя скрещенными мечами. Мир и Мощь. Девиз рода Хавершемов.
– Передайте мне кошелек старика, да и ваш заодно.
Пальцы Велвет дрожали, когда она отдавала кошельки грабителю. Она сказала ему правду: у них было мало денег. Он нахмурился, но спрятал их за пазуху.
– Теперь украшения.
С золотыми часами деда и перстнем с крупным рубином она рассталась с сожалением. Но брошь передала с затаенной улыбкой: украшавшие ее бриллианты были искусно выполненной подделкой. Настоящие, принадлежавшие некогда матери, были давно проданы.
– Это все, что у нас есть.
Уголки его губ дрогнули. Они были прекрасной формы, и нижняя немного полнее верхней. У грабителя были прямой нос и густые коричневые брови, изящно выгнутые вверх. На щеке – тонкий шрам, ничуть не
