Грохнул выстрел. Счастливцев схватился за грудь. Повторный выстрел. Счастливцев упал, затих...
БОДАЕНКО (чуть испуганно). Это чего?.. А?!.. Вы балуете или как?.. ( Пошел к лежащему Счастливцеву, наклонился.) Да он вроде и не дышит... Вы что? Господа-товарищи...
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (бросился к Счастливцеву). Аркашка! Аркадий! О господи! (Трясет Счастливцева. Выхватывает из-за пояса телефон.) Алло! «Скорая»?... Это из театра... Срочно! У нас тут несчастье случилось – актеру плохо!.. Очень плохо! Слышите?!
БОДАЕНКО. Может, воды ему?
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Уходи, дед... Уходи, не путайся! И о том, что видел, никому ни слова! Никому!!.. Понял?
БОДАЕНКО. Как не понять? О господи! Доигрались, психи?!.. (Пятится к кулисам, исчезает.)
Несчастливцев встает, снимает шинель, накрывает молча лежащего Счастливцев а, стоит над ним, опустив голову...
Пауза.
Затем Счастливцев «оживает», сбрасывает шинель, жадно глотает воздух.
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (глянул на часы). Семнадцать секунд... Раньше и тридцать выдерживал...
СЧАСТЛИВЦЕВ. И пятьдесят... Возраст не тот, Геннадий Демьяныч... Но дед вроде поверил... Как думаете, зятю расскажет?
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Расскажет! Для него и старались! Пусть знает, бандюга, что здесь тоже люди крутые... Если что – «замочить» могут!.. Но вообще, Аркашка, честно сказать, умирать ты стал неважно! Помнишь, как с этим этюдом мы в ГИТИС поступали?! Я – в обмороке, ты – бездыханный... Приемная комиссия чуть с ума не сошла!.. А теперь я слишком ору, ты – дергаешься, как эпилептик, а внутреннего проникновения нету... Рано или поздно ведь придется сыграть нам этот этюд по-настоящему! Какой-нибудь спектакль украсим! Давай еще разок пройдем!.. Стрельни-ка теперь в меня! (Передает пистолет СЧАСТЛИВЦЕВУ.)
В тот же момент раздается театральный звонок и свет на сцене начинает гаснуть..
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ (выходит на авансцену, обращается к кому-то в осветительской будке). Это еще что? В чем дело, Сережа?
ГОЛОС СВЕРХУ. Все! Время. Репетиция закончена...
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Дайте хоть финал пройти! Вот люди! «Служители Мельпомены», мать вашу! Минуту боятся переработать!.. (Счастливцеву.) Ладно, пока поживем, Аркашка! Финал!
СЧАСТЛИВЦЕВ (взял узелок). Со слов «нас гонят»?
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Можно и со слов «нас гонят»... (Поднял шинель, вывернул ее наизнанку и вновь надел привычное пальто.) ...Нас гонят! И в самом деле, брат Аркадий, зачем мы зашли, как попали в этот лес, в этот сыр-дремучий бор? Зачем мы, братец, спугнули сов и филинов? Что им мешать? Пусть их живут, как им хочется!.. (Берет чемодан-ранец, закидывает егоза спину.)
СЧАСТЛИВЦЕВ. А говорили, на тройке поедем! Вот тебе и тройка!..
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Молчи, Аркашка! Мы – благородные артисты! Мы коли любим – так уж любим, коли не любим – так ссоримся и деремся... Коли помогаем – так последним трудовым грошом... (В зал.) А вы? Всю жизнь толкуете о благе общества, а что сделали? Кого накормили? Кого утешили? Тешите только самих себя, самих себя забавляете... (Счастливцеву.) Руку, товарищ!
СЧАСТЛИВЦЕВ. Куда ж мы теперь, Геннадий Демьяныч?
НЕСЧАСТЛИВЦЕВ. Туда, куда ведет наш жалкий жребий... Как говорил благородный Моор: «О люди, люди!.. Порожденье крокодилов!.. Ваше слезы – вода!! Поцелуи – кинжалы в грудь!..»
Неожиданно звонит телефон. Счастливцев достает трубку и начинает тихо и по-деловому с кем-то разговаривать. Слышны отдельные фразы.
СЧАСТЛИВЦЕВ. Алло!.. Нижний Арзамас? Алло!...Какие концерты, я ж вам объяснял... Ну, пожалуйста, поговорите с ним сами...
Передает трубку Несчастливцеву. Тот неохотно берет ее.
