неделе.
Джоселин взяла его под руку, и Рейн почувствовал, что она дрожит.
— Тебе нечего бояться, — тихо сказал он, не зная, как успокоить ее страхи. — Они знают, что ты не стреляла в меня. Они знают, что мы поженились. Все будет прекрасно.
— То, что ты мне веришь, еще не значит, что поверили они.
Он и сам говорил себе это.
— Они доверяют моему мнению. Сейчас этого будет достаточно.
До тех пор, пока он не найдет настоящего преступника. Рейн невольно сжал кулаки. Он заставит негодяя заплатить за все, что им пришлось вынести. Он уже отправил письмо Харви Малкому, следователю, которого Доминик нанимал раньше и которого весьма хвалил. Рейн надеялся, что тот уже принялся выполнять его поручение.
Корабль быстро вошел в порт. Их сундуки были вынесены из каюты и погружены на извозчика. Джоселин попрощалась с миссис Кинвуд, поблагодарив за компанию, хотя на самом деле они мало времени провели вместе. Потом Рейн проводил пожилую даму к кебу, который должен был доставить ее к сыну.
Вскоре и Рейн с Джоселин пустились в путь, пробираясь по людным лондонским улицам, прислушиваясь к привычным просьбам попрошаек, крикам торговцев — хлебопеков, ткачей, старьевщиков; мимо проезжали наполненные досками или овощами телеги, слышался грубый смех, а временами и рыдания, доносившиеся из-за окошек экипажей.
Подпрыгивая и качаясь, кеб проехал мимо пивных и винных лавок, мимо мастерских сапожников и модисток, мимо переполненных забегаловок. В воздухе висел запах жареного мяса, смешанный с отвратительной вонью разлагающихся отбросов.
Сидевшая рядом с Рейном Джоселин, казалось, не обращала ни на что внимание.
— Мне бы хотелось как-нибудь повидать детей, — тихо проговорила она, отрываясь от разглядывания толпы. — Не представляю, как они могли вырасти.
Задолго до выстрела Рейн позаботился о приюте, найдя вместе с Эзрой Перкинсоном новое помещение для детей и обеспечив им должный уход. Джоселин сопровождала их сначала во временное пристанище в Белл Ярде, а потом в новопостроенное здание, куда переехал детский дом.
Рейн пожал затянутую в белую перчатку гибкую руку Джоселин.
— Как только мы обустроимся в доме, мы к ним съездим, — он нежно улыбнулся. — Я тебе обещаю.
Джо попыталась улыбнуться в ответ, но ее губы дрожали. Она невероятно нервничала; это нетрудно было прочитать в ее испуганных глазах. Он хотел найти способ успокоить жену.
Рейн молил Бога, чтобы его сестра и друзья не усложнили ситуацию еще больше.
На крыльце дома в Стоунли их встретила армия улыбающихся слуг. Даже Фарвингтон улыбнулся — подобного подвига он не совершал с того дня, когда Рейн вернулся из армии. Виконт помог Джоселин выйти из экипажа и проводил ее по широким каменным ступеням к дому.
— Приятно снова видеть вас, милорд, — сказал дворецкий.
— Спасибо, Фарвингтон. Я уверен, что в мое отсутствие вы прекрасно следили за домом.
— Безусловно, милорд.
Рейн обнял Джоселин за талию.
— Я хочу представить вам новую хозяйку, леди Стоунли.
Низенький седой дворецкий склонился в очень церемонном поклоне, делая вслед за Рейном вид, что это их первая встреча.
— Добро пожаловать в новый дом, миледи.
— Благодарю.
Джоселин говорила с дворецким, высоко подняв голову, но ее щеки слегка зарумянились.
— Я пойду сообщить вашей сестре и остальным, что вы прибыли.
Но в этом, конечно же, уже не было необходимости. Они уже услышали шум и поспешили в холл.
— Рейн!
Александра прибежала первой, бросилась в объятия брату и повисла у него на шее.
— Как поживаешь, детка?
— Прекрасно — ведь ты вернулся.
Алекс снова обняла брата. Улыбка делала ее совсем юной, она выглядела моложе ее недавно исполнившихся семнадцати.
— У меня где-то есть подарок к твоему дню рождения. Мне очень жаль, что я не успел вовремя, но обещаю, что заглажу свою вину. — Он высвободился из объятий сестры. — По-моему, вы с Джоселин уже встречались. Джо, ты помнишь Алекс?
Джоселин улыбнулась, но Александра напряглась.
— Да, я помню, мы встретились в этом доме, — произнесла она с натянутой улыбкой. — Как вы поживаете?
— Здравствуй, Александра.
— Что это тут за суматоха? — поинтересовался Доминик, выступая вперед. — Неужели все это только из-за того, что эта старая боевая лошадь наконец поумнела настолько, что вернулась домой?
Мужчины пожали друг другу руки, Кэтрин подошла и обняла Рейна.
— Добро пожаловать домой, Рейн, — она тепло улыбнулась ему, потом обернулась к его тоненькой немного побледневшей жене. — А это, должно быть, Джоселин. Я рада, что мы наконец встретились.
В голосе Кэтрин была так много тепла, что Джоселин наконец искренне улыбнулась.
— Рейн писал нам о вас. Я уже давно жду встречи с вами.
Доминик обратил на Джо взгляд своих темных глаз.
— Думаю, что я должен перед вами извиниться, леди Стоунли. Ради Рейна, я надеюсь, вы забудете о наших прошлых размолвках.
— В-вы ничего мне не должны. Это все было ужасной ошибкой. Мне очень жаль, что все так сложилось.
Доминик улыбнулся, его белые зубы сверкнули на фоне смуглой кожи так ярко, что не оставили бы равнодушной и самую пресыщенную женщину в Лондоне.
— Речь истинной леди, — он поднял ее руку к губам. — Добро пожаловать, виконтесса.
С этого момента дела пошли на лад; во всяком случае, Рейн думал так, пока дамы не удалились наверх, чтобы переодеться к обеду, и друзья остались в гостиной одни.
— Ну что? — изящно, как пантера, прислонившись к стене красного салона, Доминик смотрел, как Рейн пересекает красный восточный ковер.
— Что? — переспросил тот, наклоняясь, чтобы взять сигару из хрустальной коробки на резном столе розового дерева.
— Может, ты мне все-таки расскажешь, каким образом ты сделал это ошеломляющее открытие? Как ты узнал, что мисс Эсбюри невиновна?
Рейн с трудом заставил свое лицо казаться непроницаемым.
— Это неважно. Важно лишь то, что это так.
— У тебя есть какие-либо доказательства?
— Я же сказал тебе, что Джоселин невиновна. И я прошу тебя, своего ближайшего друга, поверить моему мнению. Я прошу тебя принять женщину, которую я избрал себе в жены, так же, как я признал твою.
Доминик долго молчал.
— Мы с тобой слишком давно дружны, чтобы я мог отказать тебе в какой-либо просьбе. Если ты готов рисковать жизнью ради этой женщины, я могу понять, насколько сильны твои чувства по отношению к ней. И, как ты уже сказал, она твоя жена. Этого для меня довольно.
— А Кэтрин?
— Кэтрин — романтик. Она всегда ищет в людях что-нибудь хорошее. Я думаю, что она хотела найти хорошее и в Джоселин с той минуты, как узнала о твоих чувствах к ней. Она будет защищать твою жену изо всех сил.
Рейн кивнул, довольный тем, что сказал Доминик. Он отрезал кончик сигары, зажал ее зубами, зажег и глубоко затянулся, пока на ней не зарделся огонек.
