изучению писаний и обладали умом, всецело устремлённым к постижению Дхармы и достижению освобождения. Но были и такие, кто учился лишь с целью превзойти своих одноклассников в знаниях и потом создавать им проблемы во время философских дебатов.
Среди старшего поколения лам и геше были такие, кто полностью посвятил свои мысли Дхарме и без сожаления оставил мирские устремления так, словно они – лишь рябь на поверхности океана. Но некоторые геше традиции гелуг попались в ловушку привязанности к самому титулу «геше», думая: «Вот бы мне стать
Если мы не в состоянии укротить собственный ум, не следует пытаться имитировать некое подобие практики Дхармы, вводя в заблуждение окружающих. Такой человек, даже если он полагает, что практикует Дхарму и обрёл душевный покой, внимательно присмотревшись, поймёт, что на деле он лишь льёт воду на мельницу восьми мирских дхарм, и ему будет исключительно трудно интегрировать свою «практику» в подлинную практику Дхармы.
Прожив так всю свою жизнь, он встречает старость и немощность в положении, описанном Гунгтанг Цангом (Дже Гунгтанг Ринпоче):
«Двадцать лет проходят в забытьи практики Дхармы, двадцать лет под девизом «Я непременно сделаю это», а потом ещё десять лет с причитаниями: «Ох, не вышло. Ах, не получилось». Вот краткая история того, как мы тратим наши жизни впустую».
Мой личный опыт свидетельствует именно об этом. До двадцатилетнего возраста я с энтузиазмом изучал писания и имел малую толику веры в воззрение пустотности и бодхичитту. Когда ум мой стал более зрелым, я был вынужден сосредоточиться на других вопросах, вовлечённый в решение спорных вопросов с китайским правительством. Время шло, и, продолжив своё образование в этот нелёгкий период, я достиг двадцатипятилетнего возраста. Затем мы потеряли родину и были рассеяны по миру. После этого я продолжил изучать писания, размышлял и практиковал по мере сил и возможностей и встретил своё тридцатипятилетие. Затем я стал больше внимания уделять моей практике, осознав, что, если ум наш не сливается воедино с собственно практикой Дхармы, можно часами начитывать по памяти писания, но к подлинной Дхарме это будет иметь мало отношения. В настоящий момент я твёрдо уверен, что, если мне не удастся укротить свой ум, Дхарма не придёт. Но даже при таком подходе, должном акценте на работе с сознанием и выполнением всего от меня зависящего, для того чтобы по-настоящему практиковать Дхарму, боюсь, что не за горами то десятилетие, когда и я запричитаю: «Ох, не вышло. Ах, не получилось».
Итак, вне зависимости от того, насколько респектабельно и благочинно мы выглядим со стороны, если мы должным образом не исследуем свой ум, – трудностям нашим не будет конца. В самооценке нам следует использовать два базовых критерия: отсутствие отвращения к себе и сожаления о ранее содеянном. Безрассудно транжиря месяцы и годы жизни, откладывать духовную практику на потом – непростительное упущение. Время не ждёт: ведём ли мы существование, наполненное смыслом или нет, жизнь наша неотвратимо приближается к своему концу, мгновение за мгновением. Практикуйте Дхарму! Упуская время и говоря себе:
«Сначала я сделаю то, потом вот это…», мы рискуем оказаться в ситуации, когда:
Я ввожу себя в заблуждение, если говорю, что целиком посвящу свой ум практике Дхармы, когда мне исполнится пятьдесят или шестьдесят лет. Теперь, когда я разменял четвёртый десяток, я по-прежнему не в состоянии целиком посвятить себя Дхарме. У меня хватает и других забот, главная из которых – ответственность, налагаемая титулом «Его Святейшество Далай Лама XIV». Но, продолжая искать оправдания и отговорки, я продолжаю обманывать себя. Будь то один день или один час, потраченный впустую, если я не претворяю Дхарму в жизнь, в этом мне следует винить только себя самого.
Вполне естественно, что нам не под силу немедля начать практиковать все 84 000 учений Дхармы. Мастер Нагарджуна и его ученик Арьядева, братья