трясся от смеха, вспоминая громко чихающего водителя. — Я заметил, что у вас потрясающее чувство юмора и что вы успешно пользуетесь им, когда вам нужно найти общий язык с различными собеседниками. Думаю, что чувство юмора — это достоинство.
— Но это выходит у меня само собой, — отвечал Далай Лама. — Это дано мне от природы. Я не заставляю себя острить специально. Все-таки я не очень понимаю, что значит «достоинство».
Мы с вами говорили о самопознании. А здесь речь идет о выявлении данных нам от природы положительных качеств и применении их в работе. Определив свои положительные качества, или, иначе, достоинства, мы можем попытаться их развить. Таким образом, можно превратить работу в призвание и получать от нее большее удовлетворение. Помните, вы говорили, как тяжело дались вам выступления в Южной Индии? Думаю, что тогда вам пришлось, применить многие свои достоинства и поэтому проделанная работа принесла вам больше радости.
— Теперь я понимаю, — сказал Далай Лама. — Да, в этом отношении у меня есть одно особое свойство ума. Мне кажется, я обладаю способностью хорошо понимать буддийские тексты, извлекать из прочитанного суть и делать выводы. Наверное, мне помогает умение оценить смысл материала, связать его с событиями личной жизни, личным опытом и переживаниями. Даже читая сугубо научные и философские книги, посвященные таким отвлеченным вопросам, как пустота, я все равно стараюсь связать прочитанное с личным опытом. Я не разделяю научные изыскания и личную жизнь — я считаю, что они взаимосвязаны. Любой материал или лекция в правильном изложении могут стать живыми и интересными. Вот я и вкладываю в свои выступления много Личного, нахожу примеры из своего житейского опыта. Ты это имеешь в виду?
Внезапно мне стало ясно, почему Далай Лама никак не мог понять, о чем мы говорим. Ведь мы обсуждали, как, применяя наши достоинства, можно превратить работу в призвание и получать от нее большее удовлетворение. Но личная жизнь Далай Ламы настолько тесно переплетена с работой, что между ними практически нет разделения. Ему нет необходимости ломать голову над тем, как добиться того, чтобы работа приносила больше радости, — в конце концов, он ведь даже заявил, что нигде не работает, не считает свою напряженную деятельность работой, — это просто его жизнь.
Когда я это понял, то ответил Далай Ламе: — Да, то, что вы описали, — ваше достоинство. Я не видел смысла обсуждать этот вопрос дальше.
Тоби служит хорошим примером того, как применение личных достоинств может превратить работу в призвание, как творческий подход помогает получать удовлетворение от работы. Тоби недавно окончил университет и начал работать бухгалтером в крупной компании. Получая хорошую зарплату, он впервые после многих лет студенческой нищеты и случайных заработков почувствовал удовлетворение. Но его радость была недолгой. Через каких-то полгода он заскучал. «Я не мог сказать, в чем точно было дело, но работа перестала доставлять мне прежнюю радость, — рассказывал он. — Вроде бы обязанности не изменились, начальник все тот же, но мною овладело легкое недовольство. В целом работа мне по прежнему нравилась, я не хотел ее менять. Я подумал, что мне не хватает какой-то деятельности помимо работы, какого-нибудь творческого занятия, поскольку работа не позволяла мне проявлять именно творческую сторону моей натуры...»
«Да, — заметил я. — Творческий подход к бухгалтерии — это как раз то, на чем погорели компании Enron и WorldCom».
Тоби хихикнул в ответ и продолжил свой рассказ: «Одним словом, я решил по вечерам посещать занятия компьютерной графикой и изучить программу Photoshop. Мне она почему-то нравилась. Изучив эту программу, я стал применять полученные навыки. Когда на работе мне пришлось готовить доклад, я снабдил его своими собственными цветными графиками и диаграммами. Доклад выглядел великолепно, я получил большое удовольствие, когда его делал. Одна из моих коллег увидела его и попросила сделать такие же графики для нее. Потом она показала свой доклад остальным сотрудникам, и скоро ко мне потянулся весь отдел. Наконец некоторые работы попали на глаза начальнику. Он вызвал меня к себе в кабинет. Я думал, что он будет ругать меня за то, что я вместо работы занимаюсь рисованием графиков. Но он, напротив, похвалил меня, сказал, что ему понравилась моя работа, что цветные графики помогают сделать презентацию нагляднее и что отныне изготовление цветных иллюстраций к докладам будет официально входить в мои обязанности. Моя основная работа по-прежнему связана с цифрами — и я ее люблю, но занятия компьютерной графикой сделали ее разнообразнее и интереснее. Теперь я снова с нетерпением жду очередного рабочего дня».
— Мы говорили о важности самопознания, о том, как лучше узнать себя через свои достоинства и положительные качества, — продолжал я наш разговор. — Но вы говорили и о другом, более глубоком самоосознании, дающем человеку точное представление о себе. Что вы имели в виду?
— Очень важно иметь истинное представление о самом себе, неискаженное представление о собственных возможностях. В первую очередь нужно определить, что этому мешает. Одна из причин, по-моему, — обыкновенная человеческая глупость и упрямство, — засмеялся он. — Я имею в виду то глупое упрямство, которое мы проявляем по отношению к себе и окружающим.
— Какое упрямство? — не понял я.
— Упрямство, которое мы проявляем, когда настаиваем на своей правоте, считаем, что наш взгляд на жизнь — самый правильный, единственно возможный. Такая позиция, давая чувство защищенности, на самом деле мешает осознать собственные недостатки. Чрезмерная гордость, часто ведущая к преувеличенному самомнению, также мешает познать себя. Мы становимся менее восприимчивы к критике и чужому мнению. Раздутое самомнение ведет к неоправданным ожиданиям и завышенным требованиям к самому себе. Если ожидания не сбываются (а так чаще всего и бывает), они становятся источником постоянной неудовлетворенности.
