Поэтому, на мой взгляд, можно сделать вывод, что в основе человеческой природы лежит доброта. И если это действительно так, есть смысл в том, чтобы попытаться привести свою жизнь в соответствие с этим основным элементом человеческой природы.
— Если мы в своей основе добры и сострадательны, — спросил я, — откуда тогда такое множество войн, конфликтов и агрессии вокруг нас?
Далай Лама задумчиво покачал головой, прежде чем ответить.
— Конечно же, мы не можем игнорировать тот факт, что существуют конфликты и напряженность не только в сознании отдельных людей, но и в семьях, в обществе, нации и мире в целом. Исходя из этого, некоторые считают, что человек изначально агрессивен. В доказательство своей теории они приводят факты из истории человечества, утверждая, что человек гораздо агрессивнее остальных млекопитающих. Или же они говорят: "Да, сострадание является частью нашей природы, но и злоба также нам присуща. Они в равной мере присутствуют в каждом из нас". И все же, — продолжил он твердо и энергично, подавшись вперед, —
Таким образом, хотя агрессия и может возникать, я усматриваю причину конфликтов не в человеческой природе, а скорее в человеческом интеллекте — неуравновешенном человеческом интеллекте, его заблуждениях, играх воображения. Анализируя эволюцию человечества, можно прийти к выводу, что физически человек гораздо слабее многих других животных, и только благодаря интеллекту мы приобрели множество инструментов и методов, дающих нам возможность противостоять воздействиям окружающей среды. По мере того как постепенно развивались человеческое общество и условия его существования, возрастала и роль нашего интеллекта и познавательной способности. Потому я считаю, что первичной для нашей природы является доброта, а интеллект является более поздним приобретением. Я также считаю, что интеллект, не уравновешенный состраданием, может стать разрушительной силой и привести к катастрофе.
Но важно понимать, что если конфликты в человеческом обществе являются результатом неправильного использования интеллекта, с помощью интеллекта же можно попытаться найти пути решения этих конфликтов. Если использовать интеллект в сочетании с добротой или состраданием, наши действия становятся конструктивными. Доброе сердце в сочетании со знаниями и образованием — вот основа для того, чтобы уважать мнения и права других людей, основа для согласованных действий, которые позволяют преодолевать агрессию и разрешать конфликты.
Далай Лама замолчал и посмотрел на часы.
— Итак, — подвел он итог, — независимо от того, сколько плохого может содержаться в каждом из нас, я считаю, что единственное решение всех наших конфликтов, как внутренних, так и внешних, заключается в возврате к нашей основной, глубинной природе — доброте и состраданию.
Еще раз взглянув на часы, он дружелюбно рассмеялся.
— Ну что же... остановимся на этом... у меня был трудный день!
Он подобрал туфли, которые сбросил во время нашего разговора, и отправился в свою комнату.
Вопрос природы человека
За последние несколько лет мнение Далай Ламы об изначальном благородстве человеческой природы постепенно приобрело немало сторонников на Западе, хотя и не без некоторой борьбы. Идея, что человеческое поведение в основе своей эгоистично и каждый сам за себя, глубоко укоренилась в западной психологии и философии. Идея, что помимо эгоизма нам от рождения присущи агрессивность и враждебность, доминировала в нашей культуре на протяжении многих столетий. Конечно, не все и не всегда разделяли эти идеи. Например, в середине восемнадцатого века Дэвид Юм немало написал о "природной доброжелательности" человека. Сто лет спустя даже Чарльз Дарвин приписал нашему виду "инстинкт симпатии".
Однако по некоторым причинам в нашем обществе, по крайней мере после семнадцатого-века, укоренились более пессимистические взгляды, во многом благодаря влиянию философов вроде Томаса Гоббса, который взирал на человечество с мрачным пессимизмом. Он считал людей жестокими, агрессивными, склонными к конфликтам и эгоистичными. Однажды Гоббса, абсолютно отрицавшего врожденную человеческую доброту, застали за подаянием милостыни нищему на улице. Когда у него поинтересовались причинами подобного великодушия, он заявил: "Я делаю это не для того, чтобы помочь ему. Я всего лишь хочу избавиться от огорчения, которое испытываю при виде бедности этого человека".
Другой философ, испанец Георг Сантаяна, ранее в том же веке утверждал, что импульсы великодушия и заботы, если и существуют, слабы, изменчивы и неустойчивы; "копните поглубже — и обнаружится жестокий, упрямый и глубоко эгоистичный человек". К сожалению, идеи, подобные этой, пустили глубокие корни в западной науке и психологии. Современной научной философии, начиная с ее зарождения, присуща глубинная уверенность в том, что мотивация человеческого поведения исключительно эгоистична и основана на сугубо личных интересах.
Приняв предположение о нашей изначальной эгоистичности, немало выдающихся ученых последнего столетия дополнили его идеей изначальной
