внутрь. Снаружи казалось, будто человека нет дома. Только так они могли добиться тишины и одиночества, к которому стремились. Некоторые из этих созерцателей добились очень высоких уровней духовной реализации. Кое-кто дошел до стадии завершения высшей йога-тантры.
На тибетском языке монастырь обозначается словом «гомпа» (тиб. dgon pa). Если разобраться с этимологией этого слова, то речь идет об уединенном месте, расположенном вдали от города. Из-за этого в Тибете в некоторых монастырях не разрешалось заводить собак, которые своим лаем могли нарушать тишину. Не разрешалось даже звонить в колокольчики в ритуальных целях, играть на тарелках, бить в барабаны и использовать ручные барабанчики, дамару. Допустимыми считались лишь доносящиеся с монастырского двора громкие голоса диспутирующих монахов. В остальном же на любой шум был наложен строжайший запрет.
В наши дни, к сожалению, людям порой трудно представить себе монастырь без ритуальной музыки — боя барабанов, звона тарелок и колокольчиков. Это неправильное представление и весьма прискорбное. В монастыре должен царить дух медитации и самодисциплины. Без этого монастырь не отличить от любого другого светского института.
— Размышляя о том, следует ли мне принимать обеты Бодхисаттвы или нет, что должен я не упустить из виду? Я не хочу допустить нарушений обетов и хочу выполнять практики шести парамит, но вопрос в том, способен ли я на это?
Я не знаю обстоятельств вашей жизни, но, если вы прослушали достаточно много буддийских учений в целом и учений Махаяны в частности, а также много размышляли о практиках Махаяны, то это другое дело. Но, если вы впервые встречаетесь с подобными практиками, практиками Бодхисаттв, тогда, возможно, мудрым решением будет на настоящий момент воздержаться от принятия обетов Бодхисаттвы.
— Что должны делать представители Сангхи, будь то совместно или индивидуально, дабы служить другим?
Это очень сложный вопрос. Дело в том, что на Западе не существует какой-либо укоренившейся и стабильной системы поддержки монахов и монахинь — особенно монахинь. Так что это вопрос, которому следует уделять внимание и над которым нужно много думать. Однако, если на индивидуальном уровне монахи и монахини могут внести свой вклад в общество в целом, то это замечательно и достойно восхищения, потому что именно в этом цель наших духовных усилий.
Посмотрите на наших христианских братьев и сестер. Христианские монахи и монахини отдают все свои силы служению обществу, трудясь, прежде всего, в сфере образования, а также здравоохранения. Это великолепно. Традиционно буддийские монахи и монахини, практически, не занимались подобным служением. Поэтому, когда мы пришли в Индию (в 1960-61 годах), я сказал главам мужских и женских монастырей, что тибетские монахи и монахини должны уделить больше внимания этим двум областям. Но пока в этом вопросе я не нашел особой поддержки.
Теперь у нас есть еще и западные монахи и монахини. Хотя в некоторых странах, в Европе, в Австралии и во многих других местах, появились соответствующие институты, все же на настоящий момент повсюду приходится сталкиваться с трудностями. Разумеется, этот процесс требует времени.
Я с большим восхищением смотрю на тех западных монахов и монахинь, которые, несмотря на многочисленные трудности, хранят в чистоте свои обеты и сохраняют воодушевление. В марте прошлого года мы провели весьма продуктивную встречу в Дхарамсале, в ней принимали участие многие монахини, некоторые из них присутствуют и здесь. Они рассказали мне о своих трудностях, и порой от их слов мне хотелось плакать. Но они очень эффективны, они способны глубоко тронуть сердца аудитории, перед которой они выступают.
— Не могли бы вы дать совет человеку, который пришел в буддизм на закате своей жизни и начал практиковать и изучать сложнейшие буддийские тексты?
Не волнуйтесь. История знает пример, который может послужить для вас источником силы и вдохновения. Во времена Будды жил домохозяин по имени Пелгье. Будучи в восьмидесятилетнем возрасте, он решил всерьез заняться практикой Дхармы. Даже его собственные сыновья и внуки насмехались над ним тогда и говорили ему обидные слова. Но он все равно оставил жизнь домохозяина и принял монашество. И этому восьмидесятилетнему старику удалось достичь высоких уровней духовной реализации.
Когда мой старший учитель Линг Ринпоче стал настоятелем монастыря Гьюто, до него монастырь возглавлял человек, которого все считали великолепным ученым и хорошим монахом. Однако, когда ему было лет двадцать пять, он был одним из тех, кого мы называли «доб-добы», или «глупые монахи». Такие монахи никогда не проявляли интереса к учебе, они только развлекались и шатались без дела. Таких монахов мы называем «доб-добами». Иногда они становились виновниками потасовок не только в монастыре, но и в городе; иногда — развязывали настоящие драки. Они даже мечи носили, очень глупые люди и недисциплинированные.
Вот таким человеком был тот монах, до двадцати пяти он вел себя в таком духе. А потом он как-то сумел измениться, отдал все свои силы учебе и стал великолепным ученым. В подобных историях должны мы черпать надежду.
Многие великие мастера и учители прошлого перенесли большие испытания в ранние годы своей жизни, с трудностями была сопряжена жизнь их семей. Но потом, в тридцать, сорок, пятьдесят лет они приступали к духовной практике и становились великими учителями. Есть немало таких историй. Когда человек стареет, он теряет физическую форму, но его мозг по-прежнему довольно активен.
Кроме того, в буддизме есть теория реинкарнации. Если брать за основу эту веру в будущие перерождения, то тогда нет такого понятия «слишком поздно». Даже если вы приступите к практике за день до смерти, ваши усилия не будут потрачены впустую, потому что есть перерождения. Плоды своих усилий вы заберете с собой, в следующую жизнь.
