Сон, сновидения и смерть. Исследование структуры сознания.

Результатом первой встречи оказалось ещё одно значимое событие: Далай Лама вдохновил нас на последующий двухгодичный диалог — это была его просьба, которую мы счастливы были выполнить.

Вторая конференция «Ум и Жизнь» прошла в октябре 1989 года в Ньюпорте (Калифорния). В течение двух дней проходили дискуссии по неврологии. Утро первого дня встречи ознаменовалось награждением Его Святейшества Нобелевской премией.

Третья конференция «Ум и Жизнь» рассматривала связь между сферой эмоций и здоровьем. В завершение этого диалога Его Святейшество согласился принять участие в следующей встрече, описанной в данной книге.

С такой предысторией мы встретились на четвертой конференции — с мыслью, что наши усилия начинают приносить плоды; и сейчас, находясь в Дхармасале, мы в течение недели будем углублять наш диалог в области сна, сновидений и смерти. Мы также счастливы были узнать, что, как и раньше, Тхуптен Джинна и Алан Уоллис будут нашими переводчиками.

Мне казалось, что лучше всего начать с анализа западной философской концепции личности, поэтому я попросил Чарльза Тейлора первым занять «горячее место» — кресло рядом с Его Святейшеством, которое в последующем будет занимать каждый из участников конференции.

1. Что есть «личность[2]»?

История концепции «личность»

По прошлым встречам мы заметили, что участие философов приносит большую пользу; неудивительно, что тибетская традиция уделяет философии такое большое внимание. Во время наших бесед философ обеспечивал понимание позиции оппонента и альтернативные формулировки, когда нам нужно было уточнить сложную концепцию буддийской философии.

Чарльз Тейлор, известный философ и автор многих работ, был идеальной кандидатурой для конференции. В своей книге «Источник себя» он создал яркую и выразительную картину того, как на Западе понимают «личность».

Чарльз начал зачитывать доклад с присущей ему краткостью и точностью:

— Я бы хотел поговорить о некоторых важнейших аспектах западного понимания собственной «личности», собственного «Я». Для этого необходимо видеть общую картину развития данного понятия. Думаю, что лучше бы было начать с самого слова «личность». В нашей истории это кое-что весьма новое, лишь последние пару столетий мы можем сказать «я есть личность». Раньше мы никогда не использовали возвратное местоимение self[3] ни с определенным, ни с неопределенным артиклем. Древние греки, римляне и люди Средневековья

никогда не рассматривали это как описательное выражение. Сегодня мы можем сказать, что в комнате есть тридцать личностей, но наши предки так выразиться не могли. Они, возможно, сказали бы, что в комнате есть тридцать душ или использовали какое-либо другое описание, но они бы не использовали слово личность, я думаю, что это отражает кое-что фундаментальное в нашем понимании человеческого существа, нечто очень глубоко укоренившееся в западную культуру.

В прошлом выражения «моя личность[4]» или «Я» использовались без четкого разделения, сейчас слово «личность» используется для описания того, чем является человек. Я бы никогда не описывал себя как «Я». Я использую это слово лишь для того, чтобы назвать себя. Я сказал бы: «что есть я?». Я — человек; я из Канады. Таким образом я описываю себя, но в двадцатом веке я могу сказать, что «я есть личность». Причина, я думаю, заключается в том, что мы выбираем описательные выражения, которые отражают то, что, по нашему мнению, считается духовно или нравственно важным в людях. Именно поэтому наши предки говорили о себе как о душах; именно это было духовно и нравственно важно для них.

Почему людям стало неудобно использовать это слово и почему они стали употреблять «личность»? Частично потому, что они нашли кое-что духовно существенное в описании себя как «личности», «индивидуальности». Определенные возможности, которыми мы обладаем, чтобы размышлять над самим собой и воздействовать на самого себя нравственно и духовно, заняли центральное место в человеческой жизни на Западе. Исторически мы иногда называли себя «душами» или «разумными» потому, что в прошлом эти понятия были очень важны. Теперь мы говорим о нас непосредственно как о «личностях» потому, что есть две формы концентрации на себе и отражения самих себя, которые безоговорочно занимают центральное место в нашей культуре и которые находятся также в конфронтации Друг с другом в западном мире: самоконтроль и самопознание.

Давайте сначала рассмотрим самоконтроль. Платон, великий философ четвертого столетия до нашей эры, говорил о самообладании.

По мнению Платона, разум должен управлять желаниями. Если бы желания управляли разумом, то человек не смог бы управлять собой.

— Очень мудро! — отметил Далай Лама.

— Интересно, что Платон вкладывал в понятие «самоконтроль» несколько иной смысл, чем современный человек. Платон считал, что во вселенной существует некий «порядок», каждая вещь имеет свою «идеальную» форму и именно в соответствии с этим «порядком идей (идеальных форм)»