— Где Малик?! — уворачиваясь от летящего в лицо клинка, крикнула, не зная кому, Халена.
— А может и не будет его? — лязгнула чужая сталь о меч Гневомира. Девушка уставилась в глаза побратима и увидела в них готовность к смерти и понимание, что иначе и не будет. И застонала от ярости и отчаянья — вот в чем дело! Малик! Малик, тот самый предатель, что они никак вычислить не могли!
Да как же так?! Почему?!
— Уходи, Халена! — рявкнул Гневомир, подсекая с двух рук черных, собой девушку загораживая. — Порубят! Не устоим!
— Не может быть! — закричала она, насаживая черного на меч. Оттолкнула. Того, что Гневомиру со спины зашел, по ногам рубанула. Рухнул.
— Уходи ты, слышишь!
— Нет! Миролюб, уводи ее стороной!! Уходите!!
— Вместе жили, вместе ляжем!
— Наших предупредить надо! Миролюб! Уходи! — закричала Халена и краем зрения увидела, как упал Велимир. — Нет!!
И получила рукояткой меча по виску. Ее качнуло, поплыло перед глазами перекошенное в крике лицо Гневомира, бой Миролюба с тремя разом, чей-то клинок, кедры, небо. Как падала, она не помнила, лишь почувствовала боль справа и слабость до дурноты. Попыталась подняться, нащупывая одной рукой меч, другой рану в боку. Мокро. Значит ранили? А меч? Где меч? Вот он.
Поднялась, шатаясь, и не видела, что встала под клинок. Гневомир собой ее закрыл и принял смерть за посестру. Рухнул, ее сшибая, придавил своим телом. Последнее, что увидела Халена — голубенькую звездочку-цветок в траве. И тихо стало до звона в ушах. Кровь, льющаяся из раны, еще грела ладонь, но Халена того уже не чувствовала.
— Гром… — прошептали губы в темноту и замерли.
Она с трудом разлепила веки и застонала — тяжело, больно. Но сил нет ни понять — почему, ни избавиться от тяжести. Прикусила губу, заставляя себя двигаться, и выбралась из-под тела. Отдышалась и огляделась — мертвые вокруг. Тьма тел, а в небе вороны. И вспомнился бой, и предательство Малика, и гибель братьев.
— А-а-а-а!! — пронеслось. Она ли это или зверь кричит?
Поднялась на колено, прижимая руку к ребрам, огляделась и закачалась, скривившись: нет, нет!! Гневомир лежал и с улыбкой смотрел в небо. Живот распорот, а рука все еще сжимает меч. А вон Ладолюб и Теша, Велимир, Трувояр.
Халена зажмурилась, сжав зубы до хруста, до боли. Встала, опираясь на меч.
Кто ответит за смерти ее братьев? Где найти предателя?
Почему она жива? Почему она не лежит среди своих?! Ведь она, она привела их сюда, смерти отдала!!
Куда ты смотрела, Морана?! Почему меня не взяла?!
И вдруг глазам не поверила — Миролюб! Стоит невдалеке, а по бокам трое в черном усмехаются. Рубашка у парня в крови и на щеке кровавая рана от брови до подбородка. Меча нет и руки за спиной. Связаны?
Халена, шатаясь, встала.
Парень смотрел на нее, шепча:
— Халена, любая, Халена, не надо…
— Миролюб? — о чем он молит?
Выпрямилась, приготовившись напасть, освободить побратима. Да меч только подняла — выбили. Повернулась, качнувшись, и увидела Карола. А рядом… Малик!
— Ну, здравствуй, сволочь!
Тот и бровью не повел, лишь оглядел ее молча.
— Жива, — протянул Карол. Голос у него был мягкий, вязкий. Взгляд цепкий, оценивающий.
Халена сделала шаг в их сторону, глядя в серые глаза и мечтая лишь об одном — ближе подобраться к Малику, убить! Помнила, за спиной нож есть — только бы приблизиться и четверть секунды времени иметь!
— Говорю, она богиня, — сказал Малик Каролу. Тот подбородок потер, оглядывая девушку.
— А ты подонок, — исподлобья уставилась на предателя. Тот поморщился.
— Счастья ты своего не ведаешь…
— А ты смерти!
— Я не предавал, Халена. Я всего лишь взял, что сами отдали. Сама зри, земель немеряно и князей столько же. То дело? Едины станем: я и Эльфар. Ты.
— А Любавица?
