Ей хотелось побежать за ним, упасть в его объятия, но она помедлила, и момент был упущен. Он ушел.
Прошел еще один день. День, похожий на все другие. Солнце палило нещадно. Эмери шла рядом с повозкой, рядом с ней шла Сюзанна, развлекая ее детской болтовней.
Мэйс ехал впереди, высматривая подходящее место для стоянки: чтобы была вода и было удобно расположиться лагерем.
Эмери никак не удавалось выбросить его из головы. Он все время стоял перед ее мысленным взором: его светлые волосы, его глаза, прищуренные от солнца, то серьезные, то загорающиеся в улыбке. Вопреки Труди, вопреки здравому смыслу, вопреки всему она продолжала любить его. И, как ни прискорбно, она вынуждена была признать, что будет любить его всю жизнь.
К несчастью, она относилась к той категории женщин, которые всю жизнь любят одного мужчину. Только один мужчина может полностью владеть их душой и телом. Для нее существовал один-единственный мужчина, и им был Мэйс Бриджмен.
«Я не хочу быть, как Труди, рабой своего тела, – уже в который раз повторяла она. – Я не хочу быть шлюхой, любовницей. Мне нужно большее».
Однажды вечером после ужина Тимми позвал ее, оторвав от мытья посуды. Эдгар, их пес, с шерстью, свалявшейся за долгие дни бега по зарослям шалфея, счастливо махал хвостом. Эдгар тоже умудрился сбежать от индейцев, которые, как сказал Мэйс, могли бы его съесть. Два дня назад он вернулся в лагерь, исхудавший и обессиленный. Тимми страшно обрадовался.
– Эмери, последнее время ты совсем не рисуешь, – сказал он.
– Разве? – Эмеральда улыбнулась. – Наверное, это от усталости. Сегодня был долгий переход. А мне приходится теперь заменять ваших папу и маму.
– Я знаю.
– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь тебе нарисовала?
– Нет… – Тимми вздохнул. – Можно мне посмотреть твой альбом? Я хочу посмотреть рисунок, где изображен Перо.
Эмеральда достала альбом, и Тимми перелистал страницы, пока не нашел набросок Пера. Маленький индеец получился гордым и злым.
– Мне кажется, Перу хотелось домой так же, как и мне, – сказал Тимми.
– Это естественно, Тимми.
– Наверное, поэтому он разрешил мне взять Ветерка. Потому что он помнил…
– Что? Что ты сказал? – Эмеральда уставилась на мальчика. – Так, значит, Перо помог нам бежать?
– Конечно. Индейцы увели Ветерка, а Перо отвязал его и отпустил. И еще он показал мне, как прятаться под брюхом лошади. Он знал, что я мечтаю о бегстве, и ты тоже.
Эмеральда отправилась спать в глубокой депрессии. Мэйс вернулся в лагерь и этим вечером ужинал с Вандербушами. Лежа в палатке, она слышала взрывы смеха, раздающиеся со стороны их повозки.
На следующую ночевку они остановились у маленького ручейка, пробившего себе дорогу в скальной породе.
Эмеральда развела костер, взяла с собой Кальфа и пошла к ручейку за водой. Переход выдался трудным, она устала, была вся в пыли и мечтала только о том, чтобы отыскать местечко поглубже, где можно было бы искупаться или хотя бы ополоснуться.
Она пошла против течения, осторожно ступая среди острых камней.
Кальф закапризничал, напомнив о своем присутствии. Она наклонилась и поцеловала теплую головку.
– Не волнуйся, малыш, мы скоро вернемся, – сказала она. – Вот только наберу воды.
Наконец она отыскала подходящее место и опустила в воду ведро. И тут она заметила Зика Йорка. Он тоже шел с ведром.
– Привет, Зик. – До сих пор ей удавалось избегать встреч с ним.
– Наполняем ведро? – Маленькие глазки буравили Эмеральду.
– Да. Мне пора в лагерь. Тимми ждет и… и Гертруда.
– Неужели?
– Да. – Она попятилась назад, едва не споткнувшись о камень. – Прошу вас, – взмолилась она, – пожалуйста, оставьте меня в покое. Мне действительно пора в лагерь. Ребенок голоден.
– Ну, наверное, еще не очень, раз не вопит. Что, если положить ребенка на травку? А мы тут посидим вместе и присмотрим за ним. Так что же все-таки с тобой делали эти индейцы? Они лучше белых мужчин?
– О чем вы говорите? Как вы смеете?
Но Эмеральда прекрасно понимала, о чем он говорит.
– Нет! Пожалуйста!
Она выронила ведро и бросилась наутек по каменистой тропинке. Туфли скользили, она боялась упасть и уронить ребенка. Кальф раскачивался в своей самодельной люльке у нее на шее, и ей приходилось поддерживать его головку. Нельзя, чтобы он упал…
Зик преследовал ее. Она слышала хруст гальки под его сапогами.