Вспыхнул ослепительный раздевающий свет, который сразу сузил в щели рысьи зрачки. И сразу же за этим светом грохнули такие же острые звуки, резкие удары, от которых хотелось вздрагивать и сжиматься.
Они стреляют, подумал Мэллу, вскидывая тело на ветку. Спохватились… Он улыбнулся про себя в тот самый момент, когда что-то тяжелое ударило по бедру и сбило равновесие.
Мэллу дернулся, но удержался. Спуститься с дерева было минутным делом – но теперь требовалось очень быстро бежать прочь, а это, почему-то, стало сложно. Правая задняя лапа сделалась тяжелее и неуклюжее прочих, ее хотелось поджать, скакать на трех. Мэллу почувствовал соленый запах крови – и сообразил, что это его кровь.
Это был не усыпляющий дротик. Настоящая пуля, которой убивают.
Это лучше, подумал Мэллу. Я не сплю, все понимаю и все равно убегу. Я могу наступать на лапу, значит, кости целы – и я доберусь до дома Хольвина даже с этой дыркой. Подумаешь, в лапе. Не в голове же…
Он поскакал в чащу по волчьей тропе. А позади открылись ворота, замелькал свет и послышались голоса. Люди искали свою добычу.
Мэллу удивился тому, как скоро устал. Так устал, что хотелось лечь, свернуться клубочком и подремать. А лапы у него уже не было – вместо нее появилась какая-то тяжелая горячая штуковина, настолько неуклюже приделанная к совершенному кошачьему телу, что от любого движения волны пронизывающей боли проходили до самого затылка. А в голове стоял мутный туман, от которого сбоил рысий прибор ночного видения – то совсем темно, то вдруг очень светло и очень четко, но неприятно четко.
До развилки Мэллу добрел, шатаясь и поджимая раненую лапу под себя. Ночь вокруг пахла его кровью; если бы у людей были собаки, они давно нашли бы рысь по пятнам крови на мокрой траве и по ее нестерпимому запаху. Хорошо, что мертвяки собак не держат – не терпят.
У развилки между елями рос такой пышный белый мох, что Мэллу вспомнил диван в гостиной Хольвина. Ляжешь на это мягкое, теплое… Манефой пахнет… рядом горит камин… славно дремлется… у Хольвина уютный дом…
Мэллу тяжело опустился на мох, свернулся, закрыл передней лапой нос. Дремота сразу наползла, как сами Сумерки – нехорошая дремота, это он понимал, но – пусть, пусть…
И тут кто-то мягко толкнул его в бок. Мэллу зашипел и открыл глаза. Из мути собралось что-то огромное, бурое… странное… не человек, а… что?
"Ты кто? – обратился Мэллу мысленно, не надеясь на ответ, сквозь раздирающую боль и полубеспамятство. Не было сил перекинуться для разговора. – Ты – зверь?"
Огромное, бурое наклонилось совсем низко – Мэллу увидел крупную умную морду с влажными глазами и влажным носом. Тяжелые раскидистые рога размахнулись над этой мордой, как острые крылья.
"Ты – лось, – подумал Мэллу успокоенно. – Ты – лось Хольвина, друг моего бобика… и не добьешь меня…"
Лось опустился на колени; от него пахло осенним лесом, вениками и теплым чистым зверем.
"Я слышал, что ты собираешься туда идти, – услышал Мэллу кроткий голос его Старшей Ипостаси в своей душе. – И бродил вокруг этого логова. Просто беспокоился за тебя. Услышал выстрелы… Ты можешь держаться?"
"Держаться?"
"За мою шкуру держаться. Можешь?"
"За шкуру?"
"Попробуй взобраться мне на спину. Мы обманем людей, я унесу тебя отсюда, а Хольвин вытащит пулю у тебя из лапы. Соберись – и забирайся".
Мэллу приподнялся и уцепился передними лапами за мощную лосиную шею – будто охотился на этого лося. А лось дернулся:
"Не выпускай когти так далеко, Мэллу. Мне больно".
Мэллу потерся об его горбатую спину щекой, вбирая когти в лапы: "Не сердись, я случайно". Лось ответил без слов, одним теплым посылом – и сразу стало спокойно. Такой сильный зверь, так смешно… даже если станет сражаться с самим медведем – скорее всего, победит, такой сильный и громадный… а я лежу на его холке, как добыча… как котенок…
Лось встал на ноги. Земля сразу ушла куда-то вниз. Лось направился в чащу размеренным шагом, тщательно оглядываясь – плохо видит в темноте, подумал Мэллу, разве что луна ему помогает – пошел как будто совсем неторопливо, а получалось так быстро… и тихо…
И ни одна ветка не хрустнула под этим острым копытом, пока лось уходил подальше от охотничьей базы, от людей с прожекторами и винтовками, унося на себе раненую рысь…
